Палестине:
Явилась ты оазисом желанным.
Звездой богов среди мирской пустыни.
Роскошней ты влюблённой Суламифи,
Милее Афродиты, эталона
Красы, запечатлённой в древних мифах…
Судьба ко мне, скитальцу, благосклонна,
С тобой, нежнейшей, встречу подарила
И бархатом мне выстелила тропы…
В Урюпинске увидел я светило,
Случайно проезжая автостопом…», –
Так, выйдя из дешёвого кафе,
Обтёсанный по кудрям грозной фомкой,
Я, находясь немного подшофе,
Кадрил с пристрастьем незнакомку.
Как дома оказался, я не помню,
Зато что я теперь звезда «ютуба»,
Ведь со столбом я флиртовал нескромно
И целовал фонарный в губы.
Выпускники 41-го
До выпускного оставались сутки,
Приготовленья все проведены,
Цвели галактикой душистой незабудки,
Цвели все девушки и юноши страны –
Цвели, на жизнь смотрели беззаботно
И, вспоминая лучшие деньки,
Шумели весело, дышалось им вольготно,
Их видя, улыбались старики.
Из репродукторов лились рекою песни,
Знамёна красные, кружась от ветерка,
Зарёю алою смотрелись, и прелестно
Фрегаты туч неслись издалека.
Играли в скверах пышные оркестры,
Манила блеском вод своих река,
И не было тогда ещё известно,
Как катастрофа гибельно близка.
Да, мало кто в веселии всеобщем
Вниманье обратил, что в небесах
Кружили вороны, гонцы кромешной ночи,
И стрелки замирали на часах…
А завтра – выступленье комиссара,
От Молотова узнаёт страна
О нанесеньи страшного удара,
О том, что ночью началась война…
До августа уже была в руины
Превращена застройка городка,
А юноши во рвах рвались на минах,
Горели в танках, также коротка
Жизнь оказалась и у одноклассниц,
Душой медсёстры проросли в поля,
И горький плач над небосклоном ясным
Раскачивал колосья ковыля,
В себя вобравшего мучения, потери
Несостоявшегося торжества –
Артиллерист в упор врагом расстрелян,
Связистка, одноклассница, мертва…
Какую доблесть проявили дети,
Которым рано повзрослеть судьба
Судила, чтоб и после верной смерти
Продолжилась великая борьба…
Их кровь окрасила Победы нашей знамя,
Ведь до Берлина армию вели
Погибшие, будя в живущих пламя,
Связь знаменуя неба и земли…
Архангелы, преставленные классы
Сломили грозного, как Ганнибал, врага,
И выживших, в семнадцать седовласых,
Роль тоже несказанно велика,
Роль в сохранении всего честного света,
Окутывал который едкий дым –
Как некогда великолепно спето:
«Поклонимся и мёртвым, и живым!»
Посвящение