что он жидкий, и есть его надо ложкой. Я покупаю такой сыр в специальной лавке, они называются queijarias, и только в те дни, когда туда приезжает грузовичок из Серра-да-Эштрела.
Анна доела осьминога и мечтательно посмотрела на открытую коробку со слоеными пирожными. Пряча улыбку, Леандру подвинул коробку к ней поближе.
– Кажется, все не так плохо?
– Давай разберемся, – Анна глотнула вина и откинулась на спинку стула. – Меня бросил мужчина, я познакомилась по интернету с другим мужчиной и порушила всю свою жизнь. Хотя, пожалуй, рушить в ней особо было нечего. Я поехала на другой конец мира…
– Всего лишь континента, – улыбаясь, поправил Леандру.
– Географически. Для меня это другой конец мира. Так вот, я пересекла закрытые границы, не исключено, нарушив закон. И вот сижу на этом другом конце мира, пью вино и не понимаю, на кой черт сдалась этому самому мужчине. Это все хорошо?
Пробка с деликатным хлопком покинула горлышко очередной бутылки.
– Моя очередь, – Леандру ловко заменил бокалы и снова налил. На этот раз вино было скорее гранатового оттенка. – Мне сорок лет, и я впервые в жизни сделал то, что действительно хотел. Женщина, которая мне очень нравится, согласилась пойти со мной на свидание. И на этом свидании я понял, что не хочу ее отпускать. Так что у меня все хорошо. Лучше, чем хорошо. – Он накрыл ее руку ладонью. – Тут еще вот что важно. Эта женщина ради свидания со мной… Как ты сказала? «Разрушила свою жизнь». Возможно, преступила закон. Возможно, Анна, не точно! – он тихо рассмеялся. – Она не послала меня к черту, хотя я не встретил ее в аэропорту и заставил нервничать, и моим посланником любви был грязный бродяга. Она сидит здесь и пьет со мной вино. Как думаешь, для меня не все потеряно? Будет у нас второе свидание?
«Сейчас я его поцелую, – подумала Анна. – Гори все синим пламенем, я должна это сделать, иначе зачем сюда приперлась. Он хорош, этот тип с диким именем, волнистыми волосами и глазами цвета горького шоколада. Хорош, особенно когда не подсылает бродяг и не ведет машину».
– Иди ко мне, – одними губами произнесла Анна.
И свалилась со стула.
Единственное, что действительно хуже пробуждения с похмелья, – проснуться до того, как протрезвеешь.
Анна со стоном разлепила веки, перевернулась на живот и пошарила рукой рядом с собой. Как и следовало ожидать, в огромной кровати она была одна.
«Блестяще, – констатировала Анна, – просто блестяще. Навернуться со стула всей тушей в самый романтический момент. Грохот, небось, по всему Лиссабону пошел. Надо почитать новости, не случилось ли землетрясения в глубинах Атлантики. Интересно, как это Леандру хватило сил дотащить меня до кровати, раздеть и, кажется, даже умыть? Силен мужик, даром что ростом с хоббита».
Она села в кровати и уставилась в темноту. Никогда раньше ей не приходилось напиваться до полной отключки, поэтому ощущения были новыми, но не такими уж и незнакомыми. Кто жил с алкоголиком, знает эту партитуру до последней ноты: не вступать в пререкания, уложить на живот, время