ректор, какой семинарии?! Семидесятые годы, Церкви дозволялось существовать в строго очерченных границах отведенного для нее гетто. И вдруг N-ская семинария, которая тогда не могла существовать ни при каких условиях. Ребята посмеялись над шуткой старика. Только теперь именно тот батюшка действительно уже много лет несет послушание ректора N-ской семинарии.
Года три назад его пригласили в Швейцарию выступить на христианском конгрессе. Католикам и протестантам хотелось услышать историю подвига Оптинских старцев. А потом, когда ему задали вопрос, сталкивался ли он в своей жизни с подвижниками такого уровня, батюшка и рассказал об архимандрите Симеоне.
Как только началась война, отец Симеон объявил о начале сбора пожертвований. Причем не только в своем храме, но по всему Мурманску и окрестным поселениям. Много ездил, просил жертвовать, и люди отзывались. За короткий срок батюшка набрал два мешка денег крупными купюрами. Надо как-то в Москву переправлять, а кому такую сумму доверишь? Время военное, а деньги неучтенные. Вот и решился отец Симеон сам ехать в столицу.
Не знаю, как уж он добирался, но представить могу. 1941 год, немец стремительно приближается к Москве. На фронт идут эшелоны с солдатами, а назад – бесконечные составы с ранеными и беженцами. И среди этого бескрайнего человеческого моря – маленькая фигурка немолодого уже человека в рясе, с крестом и двумя большими мешками в руках.
– Куда ты, отец? – спрашивали его различные чины по пути. – Что дома-то не сидится?
– В Москву еду, к товарищу Сталину, – объяснял батюшка. – Народ пожертвования собрал, надо фронту помочь.
Таким образом отец Симеон добрался до Москвы и пришел в Кремль. Правда, к самому товарищу Сталину его не пропустили, но деньги приняли и выдали расписку о получении за печатью ответственного финработника. А вернувшись в Мурманск, отец настоятель вскоре и получил благодарственную телеграмму за подписью Верховного главнокомандующего.
Но самое необычное воспоминание, связанное с отцом Симеоном, случилось во время посещения лавры «черным Папой», главой ордена иезуитов, посетившего Советский Союз. Конечно, отец Павел называл мне и год, и даже вспоминал имя «черного Папы», но я, увы, не удосужился их записать.
– В лавру свозили всех гостей, посещавших Москву, особенно тех, кто имел хоть какое-то отношение к Церкви, – рассказывал батюшка Павел. – Привезли и генерала ордена иезуитов. Небольшого роста, в черной сутане, все время своего посещения он ходил, сцепив пальцы за спиной и уткнувшись взглядом в землю. То ли католику было откровенно скучно, то ли таким образом он выражал свое снисходительное отношение к возрасту наших святынь. Попробуй удивить пятнадцатым веком того, кто каждый день из окошка своего кабинета смотрит на развалины Колизея.
– Перед вами церковь преподобного Сергия с Трапезной палатой, построенная в семнадцатом веке.
Гость, поджав губы, мельком бросил взгляд в сторону храма и снова уставился в землю.
– Рядом