а затем, наконец, отпускает. Отходит в сторону и вместе с ним отступает мощное пугающее биополе.
Я, наконец, могу вдохнуть. Внезапно, вдруг обретаю эту удивительную способность – дышать.
Чудовище вешает мою кофту в шкаф рядом, проходит вглубь стильно и явно недёшево обставленной гостиной. Только сейчас удаётся осмотреться – кажется, это пентхаус, но я не уверена. Никогда раньше не была в таких роскошных номерах или квартирах.
– В прошлый раз нам не удалось познакомиться как следует. – Чудовище останавливается у дальней стены, чем-то звенит. Возвращается с двумя бокалами: один с чистым виски, другой с белым вином. – Надеюсь, ты любишь вино.
Киваю сконфуженно. В мозгу мелькает ощущение неприятного дажавю.
– Хорошо.
Он протягивает мне фужер, беру его негнущимися пальцами.
– Меня зовут Ярослав Викторович. Хотя, думаю, ты уже в курсе.
Снова киваю.
– Можешь звать меня просто Ярослав или Яр. Как тебе больше нравится… За знакомство. – Чудовище делает глоток из своего бокала, повторяю за ним. Терпкая жидкость раздражает вкусовые рецепторы на языке, сводит челюсти, а затем обжигает горло, проваливаясь в пустоту. Не чувствую вкуса.
Он рассматривает мои губы, затем переводит внимание на глаза. Взгляд холодный, чёрный, словно самая страшная бездна ада.
– Ты очень красивая, Лера. – Не знаю, как реагировать на комплимент при столь сомнительных обстоятельствах, из-за чего тупо пялюсь на него. – Идём, – Горячая ладонь касается моей спины. – Чувствуй себя как дома.
Безропотно иду туда, куда меня направляют. За окном уже стемнело. Близится ночь, которая грозится стать очередным кошмаром. Смогу ли я выдержать это ещё раз? Когда мы останавливаемся рядом с широким угловым диваном, мой мучитель помогает мне сесть. Сам тоже садится – слишком близко.
Наверное, стоит напиться. Да посильнее…
Вспоминаю нашу первую встречу, когда мы впервые столкнулись взглядами, когда он обратил на меня внимание. Почему он обратил на меня внимание? Вероятно, этот вопрос так и останется загадкой. Я никогда не смогу забыть тот взгляд – пристальный, пугающий, не сулящий ничего хорошего. Тот отрезок времени, когда он просто наблюдал, вселял в меня слабую надежду, что всё обойдётся, что взгляды – это всего лишь взгляды и не более… Надежда страшная штука. Она убивает гораздо быстрее и мучительнее, чем страх.
Чудовище делает ещё один глоток, отставляет бокал на журнальный столик рядом, касается ладонью моего лица, поглаживает щёку, затем шею, спускаясь всё ниже. Чёрные глаза гипнотизируют, подавляют волю, а прикосновения оставляют горящие агонией следы, как если бы по коже водили куском раскалённого железа.
– Как давно ты работаешь у Сергея?
В голове что-то щёлкает, переключается. Мне требуется несколько секунд, чтобы осмыслить вопрос.
– У… С-сергея Михайловича? – произношу с запинкой.
– Да. Раньше я тебя там не видел. Значит, не так давно.
– Около полугода.
Чудовище кивает каким-то своим