вниманием. Нам надо поговорить. Уверен, что мы найдем выход. Ты же встретишься со мной в воскресенье в восемь утра в Феррис-Поинт? Это в четырех милях от Шарнвилла, и в такое время там никого нет. Мы сможем обсудить наше будущее без посторонних глаз. Езжай по шоссе, которое ведет во Фриско, и поверни налево на пятом перекрестке. Эта дорога приведет тебя в Феррис-Поинт.
Если ты меня любишь так же, как я тебя, то приедешь.
Я положил письмо в конверт и, когда вернулся вечером домой, подсунул его ей под дверь.
Феррис-Поинт – маленькая бухточка, окруженная кустарниками и песчаными дюнами, отличное место для плавания. Я частенько ездил туда, когда хотел побыть один. Шарнвилл свои руки сюда еще не дотянул.
По песчаной петляющей дороге я приехал в эту бухту и, оставив машину в тени дерева, пошел через кустарники к полосе золотого песка.
Придет ли она?
Я провел два суматошных, но благоприятных для бизнеса дня во Фриско. Мы заключили сделку, но понадобилось взять еще один кредит в банке. Я был уверен, что мы его получим, и сказал Биллу, что на днях во время гольфа поговорю об этом с Брэнниганом.
Но сначала Гленда.
И тут я ее заметил.
В изумрудном бикини она сидела на песке, подтянув колени к подбородку, руками обхватив лодыжки. Солнце играло на ее рыжих волосах.
Я стоял, смотрел на нее и думал, что она самая желанная и самая прекрасная женщина на земле.
Она взглянула в мою сторону и улыбнулась.
Когда я приблизился к ней, она тихо сказала:
– Вот видишь, Ларри, искушение было слишком велико… Все мои благие намерения не видеться с тобой… – Она скривилась. – Я не могла выкинуть тебя из головы ни днем ни ночью. – Она вытянулась на песке. – К чему разговоры, милый, давай уже займемся любовью.
Я сбросил рубашку и брюки, она избавилась от бикини.
Я склонился над ней, любуясь ею и страстно желая покрыть поцелуями каждый дюйм ее тела.
– Нет… Скорее, Ларри. Возьми меня!
Нетерпение, которое звучало в ее голосе, передалось и мне. Она легонько застонала, когда я вошел в нее.
Она обхватила меня ногами, а ее пальцы впивались в мою плоть.
Солнце, шум моря, шелест листьев – на этом совершенном фоне мы лихорадочно достигли оргазма.
Ее пальцы скользнули по моей спине, не давая мне отстраниться.
– Еще… – выдохнула она, – пожалуйста, еще!..
А потом раздался голос из ниоткуда:
– Отвали, ублюдок!
С глухим стуком мне в ребра врезался ботинок. Удар был такой силы, что я отлетел. Перевернувшись на спину, я посмотрел вверх.
Надо мной стоял низкорослый, приземистый мужик. Будто из ночного кошмарного марева постепенно проявлялись детали: борода, загар, глаза, как смородины, застрявшие в медовом хлебе, панама, натянутая до кустистых бровей. Одет он был в мятый и грязный белый костюм.
Гленда попыталась подняться на ноги, и он ударил ее с размаху тыльной стороной руки – жестокий удар, который распластал ее по песку.
Убийственная