чем его закаленные псы войны. Однако кормить их приходилось также за эртеровские деньги.
Дабы поправить ситуацию, приближенные герцога нашли неверингских банкиров, обосновавшихся в Мезеркиле, которые посчитали за честь одолжить принцу крови небольшую, по их мнению, сумму. Прибегнув однажды к помощи ростовщиков, Эртер уже не мог остановиться. Лакрассарские и оркальские купцы его боготворили, ювелиры пели осанну утонченному вкусу настоящего вельможи, оружейники Гверна из года в год становились все богаче.
В воздухе разливался запах полевых цветов и свежей травы. Молодой герцог зажмурился от удовольствия. В такие моменты принято вспоминать детство, но память Лертэно почти ничего не сохранила. Да, были страшные сказки, ласковые руки Анны, синие глаза Марии. Потом он стал взрослым в полумраке Св. Альранда над могильной плитой. Шум кальярдской таверны и его первая женщина. И сразу Артехей, к которому он научился убивать. Конечно, битву за Сьер он помнил ясно! А лица братьев стерлись со временем, как и та жизнь, что принадлежала ему восемь лет назад. Воспоминания окрасились где-то пафосом, где-то трагедией, как и полагается жизни героя, каким он себя представлял в шестнадцать лет. Вот только приходилось гнать неотступную мысль о том, что он был все-таки ублюдком Артори Эртера, а не его законным сыном.
Лертэно поморщился и выглянул из повозки с криком:
– Туларо!
Щегольски одетый юноша, гарцуя на вороном жеребце, подъехал к повозке и поклонился, отчего белое перо на его маленькой красной шапочке кокетливо качнулось.
– Туларо, что говорят, мы скоро приедем?
– Говорят, что скоро, ваша светлость. Оруженосец его сиятельства едет второй раз, так он сказал, что к обедне доберемся.
Герцог удовлетворенно кивнул и откинулся на подушки. Какое-то время он задумчиво смотрел перед собой, а затем его взор упал на графа Вользуанского. Безобразно большой тонкий рот, очень светлые, почти белые локоны, брови, ресницы. Руки крепкие и грубые. Непомерно сильное тело. Еще одно воспоминание, которое необходимо стереть из памяти. Настроение и без того тоскливое, стало еще хуже.
Можно было снова погрузиться в бездумную дрему, но мешали пажи, затеявшие игру в карты. Игра эта была запрещена эдиктом Эрвика V, однако на указ откровенно плевали. Герцог Артехейский оплачивал карточные долги своих придворных. Гьюрт Форльдок обращался к ростовщикам, проиграв свой рыцарский лен одному из Арисилей. Королева со слезами умоляла герцога Милертского втайне от Эрвика выкупить рубиновую розу, которую она отдала в залог. Самому Лертэно пришлось выручать Эльжена Туларо, проигравшего не только доспехи, коня, фамильный перстень, но и самого себя.
Паж герцога залился тоненьким смехом, выиграв у товарищей. Тут же начались тычки, шлепки, возня, кто-то кого-то пнул… Принц щелкнул пальцами. Мальчишки, уловившие недовольство Лертэно, разом на него воззрились, послушно сложив руки на коленях. Эртер слегка