не было, – говорит Джуд и берет меня за руку. – Я рада, что он получил телеграмму.
Я тоже, отвечаю я и прибавляю, что, возможно, Генри был не таким черствым, как ей кажется. Вне всякого сомнения, он любил мать и исполнял свой долг перед ней. Друзья отправились на станцию вместе, но Нантер ждал поезда на юг, а Ричард – на север. Естественно, поезд Генри так и не пришел. Он ждал, поезд задерживался, и Генри, наверное, спрашивал, что случилось, но ему отвечали, что телеграфное сообщение между Файфом и Данди прервано, поскольку буря повредила провода. Что он делал в эти часы, а затем и несколько следующих дней, нам неизвестно. Может, вернулся в дом Гамильтонов и оставался там. А может, ждал на станции, надеясь, что придет следующий состав. Не подлежит сомнению, что Генри пытался выяснить, что случилось с поездом на мосту через Ферт-оф-Тей. Он мог оставаться на вокзале всю ночь, верный своей великой дружбе с Ричардом Гамильтоном, – а возможно, и любви к нему. Наверное, он очень волновался, просто места себе не находил, но в конечном итоге должен был где-то провести оставшееся до утра время. В эту ночь умерла его мать.
– Откуда ты все это знаешь? – спрашивает Джуд. – Никогда не поверю, что Генри писал об этом в дневнике.
– Из очень длинного письма Кэролайн Гамильтон Ситон своей кузине из Леучарса.
Тем временем Ричард Гамильтон сел на поезд; всего пассажиров было около девяноста человек. Буря усиливалась. Нет никаких причин полагать, что машинист локомотива превысил предписанную скорость, двадцать пять миль в час. Поскольку в катастрофе никто не выжил, то у нас нет свидетельств очевидцев о происходившем в поезде, о силе бури, о том, боялись ли пассажиры. Тут Джуд – все-таки она издатель – вдруг вспоминает, что А. Д. Кронин в романе «Замок Броуди», опубликованном в 1931 году, описал крушение глазами пассажира.
– Но знать наверняка он не мог, – прибавляет она.
Никто не мог. Человек по фамилии Лоусон, живший в Данди, на Виндзор-Плейс (по сообщению газеты «Таймс» от 29 декабря 1879 года), в день катастрофы в восьмом часу вечера вышел на улицу вместе с приятелем. Они рассуждали о яростном юго-западном ветре и о том, решится ли поезд из Эдинбурга проехать по мосту в такую погоду. Они обвели взглядом цепочку огней на нижних пролетах и высоких распорках, а потом замерли, увидев яркую вспышку. Эта вспышка была похожа на огненный водопад, низвергавшийся в воды залива; пылающая масса рухнула вниз, и огни на мосту погасли.
Другой свидетель – я не знаю его имени, но в литературном даре ему не откажешь – так описывал произошедшее: «Вчера вечером я сидел у камина, слушал завывание бури, а потом сильный порыв ветра ударил в дымовые трубы дома напротив и сбросил их на землю; грохот был такой, что мы все вскочили. Высунувшись в окно, я окинул взглядом улицу, и в этот момент выглянула луна, осветив уходящие вдаль воды залива внизу и длинный изогнутый силуэт моста… Я инстинктивно посмотрел на часы. Было ровно семь часов. “Скоро прибудет эдинбургский поезд, – воскликнул я, обращаясь к жене. – Пойдем, посмотрим, попытается