Терраса ресторанчика Флёрвиля. Сона, расширяясь вдалеке, кажется безбрежной, беспредельной, смешиваясь у горизонта с пеленой блеклых деревьев. Мы едим жареную рыбу и курицу в сметане. Увидим ли мы снова вместе, Тонио, ресторанчик Флёрвиля? Отыщем ли мы там вновь свою цивилизацию?
Одиннадцать часов вечера. Я рассеянно слушаю радио. И вдруг слышу: «Французский пилот де Сент-Экзюпери, принадлежавший к отдельной авиачасти, не вернулся на свою базу после выполнения полета над Францией».[9]
Исторические события меня не интересуют. Я вижу падение самолета, потерявшего управление, вижу, как он горит. Вижу его лицо.
Я вспоминаю о бесчисленных дружеских посиделках. Иногда он приходил поздно ночью. Высокие проблемы и карточные фокусы. И ресторанчик Флёрвиля, часы, проведенные в ресторанчике Флёрвиля, где жизнь казалась нам совершенной.
Я взвешиваю слова: «Не вернулся на свою базу». Я все еще надеюсь. Сюзанна тоже. Но для того лишь, чтобы умерить мою боль.
Глупые мысли: верить в его смерть – значит сомневаться в нем, предавать его. Я надеюсь. Он упал, ранен. Его выхаживают крестьяне.
Я по инерции продолжаю вести этот дневник. Я не чувствую ничего, кроме боли. Неизбывная полнота моей боли, обрадовала бы она его? Стал бы он призывать меня к благоразумию, непонятному ребенку, заливающемуся слезами? Как говорил он о Мермозе:[10] я не могу представить его себе в совершенстве смерти.
Говорят, что обострилась борьба между Лавалем[11] и Деа[12] – Дорио.[13] Однако Париж уже не смущают такие тонкости.
Г…, буржуа, который сочувствовал социалистам, теперь защищает Лаваля: «Он спас что мог… Без него было бы еще хуже». Лаваль стал Петеном[14] ленивых буржуа.
Ходят слухи, что полицейские бастуют. Никаких подробностей.
Кое-что о жизни некоторых двадцатилетних. В одном кафе близ Дворца правосудия от неизвестного, посланного Шербонье, Клод[15] получил предписание, которое он должен передать аббату Ф…: «Если возможно, сбросьте парашютом в районе Ле-Бур-д’Уазан приемо-передающую радиостанцию для сектора Кап и прилегающих участков, а также для внешней организации».
Сообщение генерала фон Шольтица, военного коменданта Парижа, относительно порядка, снабжения и безопасности в столице. Текст странный, написанный на сомнительном французском, изобилующий невольными откровениями…
Генерал фон Шольтиц признается, что у него вызывает опасения террористическая деятельность, то есть Сопротивление. Признает, что близость фронта, наступление англо-американцев пробуждает надежду, которая, однако, может привести к мятежу. После прочтения этого сообщения в воображении возникают несколько недвусмысленных образов: некой непобедимой Германии – саботаж не наносит существенного вреда ее транспортным средствам; некой доброжелательной Германии, снабжающей