дипломы, Мариночкины то есть, конфет хороших коробку… Так мы с завучем хорошо поговорили, она меня обнадежила, что Мариночку обязательно возьмут, но тем не менее к директору отправила, без нее, говорит, такие вопросы у нас не решаются. Я опять все дипломы принес, конфет купил еще лучше, прихожу к директору, а она все мои дипломы и конфеты от себя оттолкнула и говорит – не скажу, что грубо, там, или громко, вроде бы даже вполне тихим голосом, но как-то так зло и высокомерно, что уж лучше бы кричала. – Юрий Иванович снова беспокойно оглянулся: – Извините, я только утюг выключу, а то перегорит, – и скрылся на этот раз в комнате.
Через минуту он снова появился умиротворенный:
– Да, так про Тамару Алексеевну. Она мне, значит, и говорит: заберите, говорит, все ваши подношения, они мне совершенно неинтересны. Я растерялся даже и все дипломы ей сую, какая, мол, у нас девочка замечательная. А она снова твердит, что ей это совершенно неинтересно, а вы, говорит, лучше скажите, что вы лично можете сделать для нашей школы. Я так еще не совсем ее понимаю и уточняю: «В каком, извиняюсь, плане?» – «В плане спонсорской помощи. Вот, например, недавно один папа оказал школе спонсорскую помощь в размере двух компьютеров „Пентиум“, а еще одна мама – в размере вот этого гарнитура мягкой мебели, на котором мы с вами сидим». Я говорю, извиняюсь, это вы на нем сидите, а мне дали стул такой жесткий, что долго на нем и не высидеть, геморрой наживешь.
– Так и сказали про геморрой? – полюбопытствовал Сергей.
– Ну, во всяком случае, подумал, – отвел глаза Юрий Иванович. – А она тогда и спрашивает, что где, мол, я работаю? Я отвечаю, что мол, извиняюсь, но я инженером работаю. «Ну что ж, – директриса отвечает, – всякое в жизни бывает. А жена ваша?» – «Жена моя, говорю, очень занятая женщина». – «Это, – Тамара Алексеевна говорит, – хорошо. Это, – говорит, – очень удачно, что она у вас в бизнесе…» – «Да нет, – отвечаю, – она не в этом смысле занятая, она больше по политической части, она крупный активист Партии умеренного прогресса…» – «А вот это, – говорит директриса, – нехорошо. Я, конечно, ничего против вашей жены и лично этой партии не имею, но нашей школе нужны способные дети, то есть такие, родители которых способны что-то полезное сделать конкретно для школы. А в вашей семье я таких способностей не вижу».
Очень меня эти слова ее задели. Обидно, говорю, такое от вас слушать, чего-чего, а уж способностей у нас очень даже достаточно. И не много ли, говорю, просите, я же все-таки, говорю, не в школу для новых русских детей ребенка привел, а в самую простую, у вас, говорю, даже не гимназия.
Тут она зашипела на меня прямо как кобра, чуть ядом не плюется: «Да уж, – говорит, – в школе для новых русских инженерам делать нечего, с вашими-то возможностями».
А мне, говорю, школа для новых русских и даром не нужна, там детей ничему не учат. Мне, говорю, важно ребенку образование дать, но у вас, я чувствую, тоже никого образования, раз вздумали за деньги детей в простую школу принимать. И я, говорю, вопрос этот в РОНО обязательно поставлю.
Как она на меня зарычала, даже