уже среда? – сморщился Фёдор Михалыч.
– Долго у вас длятся выходные! – захохотала Орлова. – Чтобы завтра вечером у Божесова были…
Фёдор Михалыч был готов последовать за разбитым бокалом, но предпочёл промолчать и очень быстро покинул виллу на двух автомобилях. Артемий в то же время плавно погружался в светскую атмосферу. Русскоговорящие барышни стайкой окружили его.
– Вы из России? – интересовались им.
– Да, да… – отвечал он, в свою очередь больше интересуясь закусками. – А вы откуда приехали?
– Вообще—то мы местные, никуда нам приезжать не надо! – с жирной гордостью отвечали дамы постарше, заслужившие право причислять свои саратовские души к обитателям Лазурного берега.
– Да… отлично… – безэмоционально говорил Артемий, немного задевая заслуженность дам.
Епископ Евгений занял своё любимое место на вилле Селини на самом краю крутого склона. Вечеринка дышала, а он в гордо смотрел на всё происходящее, хотя глаза его и казались грустными…
***
– Кардинал! – выпорхнула из ниоткуда Ольга. – Ты обещал мне аккомпанировать!
– Разве? – равнодушно спросил Евгений, но бодро последовал за Ольгой к сцене с белым роялем и DJ-контроллерами.
– Скажи что—то очаровательное, – шепнула Ольга епископу, пока сама поправляла стойку микрофона.
– Amici, tutti voi conoscete la voce dell’Opera di Olga Selini. Ma oggi…11 Впрочем, вы понимаете по—русски, – все засмеялись с небольшим облегчением, ибо крайне неохотно переводили итальянскую речь. – Поэтому просто представляю вам Ольгу в амплуа джаз-вумен с восхитительной песней ZAZ «Je veux». Поёт Ольга Селини, аккомпанемент – я за роялем, и наш несравненный диджей, похлопаем! – все гости зааплодировали.
Епископ сел за рояль, демонстративно перекинул белый шарф, встряхнул волосами, выражая уверенность, и сильными аккордами обозначил начало песни. Играя глазами с гостями, он ритмично отбивал свою часть аккомпанемента, пока диджей подключался к этой музыке, постепенно добавляя в неё новые краски. В момент мощного звукового толчка Ольга вступила с яростным вокальным потоком, совершенно не похожим на то, что было с нею в опере. В её агрессивной подаче и наглых движениях читался профессионализм, смешанный с искренним состоянием души. Каждое слово песни она произносила отточено, будто зазубрила французский текст, хотя языком владела очень хорошо. В проигрыше диджей заглушил аккомпанемент Евгения, создавая глубокие комбинации звуков, окутывающих всех собравшихся вечерней энергетикой. В нужный момент он оборвал свои беснования, и стала слышна игра епископа, плавно перебиравшего клавиши, дающего музыке новую силу через мелодичные арпеджио. Достигнув крещендо, епископ соединился в общем потоке изощрений диджея и эмоционального пения Ольги, спевшей второй припев гораздо легче, возможно, из—за более динамичного сопровождения. В последних строках песни епископ ловко подстроился под Ольгу и допел с ней