в легком кремовом платье, с золотой шнуровочкой на груди, с разлетающимися каштановыми длинными волосами, густыми золотистыми прядками льющимися по ее загорелым плечикам. И улыбающийся, улыбающийся голубоглазый литовец, тоже с чистейшей кожей, балтийским румянцем на гладких щеках, белозубый, приятный… Красота.
Я увидела, как он взял Катьку за руку, не отпускал. И она, конечно, не отнимала руки. И правильно делала.
Я судорожно перевела дух. И… И дальше – что?
– Мам. А можно… Можно я покатаюсь завтра с Лео на велосипедах?
– Можно.
Катька внимательно посмотрела на меня.
– Все хорошо?
– Все отлично.
– Мы утром поедем, не вечером.
– Конечно, вечером же концерт.
– Нет, вечером концерта нет. У него друзья приезжают из Вильнюса. Мальчики.
– Они не мальчики, – машинально сказала я.
– Ну ребята… Ты грустишь о чем-то, мам?
– Нет. Нет, ну что ты! – я поправила Катьке лямку на платье и волосы. – Не холодно? Надень курточку. А то я замерзла.
Катька засмеялась.
– Хорошо, мам. Я не замерзла, но надену, чтобы ты не переживала. Мам… – Катька серьезно посмотрела на меня.
– А?
– Зачем ты героя в последней книжке сделала латышом, а?
– Господи, я думала, ты мне что-то важное скажешь…
– Конечно, важное, мам! Десять лет в Литву ездили, а у тебя герой – латыш!
– Ох, дочка, если бы все мои герои материализовались, у тебя бы, знаешь, сколько сейчас отчимов было! И космонавт, и бывший разведчик, и милиционер, и дирижер симфонического оркестра, и врач «Скорой помощи»…
– Ты не пиши ничего про Леонарда, про этого Леонарда, хорошо, мам?
– Да уже начала́…
Катька округлила глаза:
– Уже?..
– Да. Раскрыла всем твои маленькие секретики.
– Ма-ам… Ты рассказала всем, где лежат мои молочные зубы? – засмеялась Катька.
– Да-да, именно с зубов я и начала. «Выпал однажды у Катьки зуб. Точнее, она сама его вытащила, как обычно. Думала-думала, что с ним делать. То ли в саду на даче закопать, то ли обменять у мальчишек на жвачку…» Я, кстати, забыла, зачем мальчикам выпавшие зубы?
– Чтобы пугать девчонок. Открываешь пенал, а там у тебя чей-то зуб лежит… Страшный, вонючий… Ты кричишь, училка ругается, все смеются, урок окончен…
– Ясно. Ну что, обсудим, как тебе одеться на велосипедную прогулку?
– Нет, мам, лучше давай с тобой по-английски поговорим. А то он так легко болтает… Он же в Норвегии учился, там все говорят по-английски…
– Ладно, хотя бы на велосипеды позвал. Хоть какую инициативу проявил.
– Я вообще-то сама предложила покататься…
– Сама? Гм… Ну, наверно, правильно… Что тянуть… Мы же скоро уезжаем. Покатаетесь, все сразу станет ясно…
– Что – ясно, мам?
– Кто как катается. – Я побыстрее отвернулась от Катьки.
Не то говорю… А как надо? Как правильно? Что правильно для одного, неправильно для другого. А я