но дикий зверь может снова явиться.
Рэймон прислушался к совету. Меч в кожаных ножнах ночевал рядом с ним, на кровати. В темноте рыцарь рассматривал рукоять, знакомую с детства. На ней была выгравирована химера – напряженная, оскалившаяся, сверкающая сапфировыми глазами. Рэймон многое знал про химер, хотя и не видел их никогда. Они давно ушли из мира, как и все магические существа. Остались лишь духи и черные тени.
«А теперь настоящие чудовища – это люди», – подумал Реймон.
Первого и последнего монстра он убил еще в Латрэке, накануне своего пятнадцатого дня рождения. Рэймон не знал, кем была эта женщина. Он помнил только ее испуганные, полные боли глаза.
Это случилось поздней ночью. Мальчик проснулся от криков с улицы и, выйдя на крыльцо, увидел, как огромная птица с горящими красными глазами пытается ухватить когтями старика, возвращающегося домой. Рэймон знал, что нужно делать: выхватив из ножен тяжелый отцовский меч, висевший несколько лет прямо рядом с дверью, он кинулся на чудовище. Победить птицу оказалось несложно. Пронзенная насквозь, она упала перед Рэймоном, дрожа всем телом. Перья, когти и клюв исчезли – перед мальчиком лежала молодая женщина в черных лохмотьях. Она кинула на него взгляд, полный боли и страданий, а потом в ее глазах отразились черное небо и полная луна.
Рэймон не любил вспоминать ту ночь и тот взгляд. Тогда он дал себе клятву – никогда не убивать. Никого. Не ему выбирать, кого следует отправить в объятия хладной девы.
В комнате трактира было тихо, несмотря на то, что в главном зале все еще сидели те, кто не любил засыпать рано. Рэймон закрыл глаза и прислушался. Кто-то поднимался по лестнице. Кажется, два человека.
– …из города вот только приехал, – говорил первый голос, басистый и громкий.
– И как там, в городе? – спрашивал второй, немного хриплый.
– Несколько месяцев назад случился пожар, прямо в полнолуние. Говорят, девчонка какая-то собственный дом подожгла. Всех сгубила, а сама выжила. Ее хотели отдать на суд, но не успели – убежала. Я расспросил людей, но никто не вспомнил, как она выглядела, хотя знали ее все. Сказали только, что на ногах у нее ожоги, как красные кольца вокруг лодыжек.
– Ты мне такие ужасы не рассказывай, – попросил хриплый. – Лучше про город расскажи.
– Такому, как я, – отвечал собеседник, – там появляться можно разве что в день большой ярмарки. Я же чем торгую? Мясом, шкурами. А там люди зажатые, напуганные. Смотрят на товар и шепчут: «А это точно мясо животного? Не в полнолуние подстрелили?». Духи у них среди камней не живут, вот они и видят в любой тени неупокойника. И боятся, что накидка из волчьего меха в полнолуние прилипнет к коже навсегда. Будто им не известно, что лунная болезнь не заразна.
– Городские всего боятся, – согласился второй голос. – Они землю камнями закрыли. Думали, что она задохнется, и черные тени уйдут. Но разве же нужна теням земля, когда они и на камни, и на стены ложатся?
Голос