бы перед ней тихой паинькой, валькирии – хором девочек-припевочек. Ей в таком гневе Медею стоит играть на сцене. « Не надо мне затыкать рот, вы не у себя в деревне! Я знаю свое дело! И я тоже не первый год за мужем, то есть в партии! И еще, я знаю, что такое партийная дисциплина! Мне партия дала задание, я делаю. И не даю своим эмоциям, – тут она шарахнула со всей силы бокалом по столу, так что в ее руке осталась только стеклянная розочка, – брать над вверх над разумом!» Я онемел от удивления. Такой Анны я еще не видел. Авель в восхищении произнес что-то на своем родном наречии. Ножка от бокала была медленно поставлена на стол. Коба помолчал, помолчал и, наконец, примирительно поднял руки вверх: «Товарищ Анна права, не надо давать волю своим эмоциям. Дело есть дело. Сейчас не место для наших разногласий. Потом все решим».
Ситуация успокоилась, и я решил, пользуясь случаем, затронуть больную для меня тему. «Это… я по поводу того… Ну человека, который за мной… Может, с ним не надо… э…жестко? – мне было противно слышать свой дрожащий голос. – Может, он того…, – я вдохнул поглубже и выпалил, – может, он и не следил за мной вовсе? Может, он шел туда же, куда и я?»
«Дарагой, мы без тебя разберемся с этим шпиком», – благодушно икая ответил Авель. Коба был строже: «Может, и не шпик, а может, шпик. Если есть шанс, что он может нас сдать, то нельзя проявлять мягкотелость. Нельзя разводить интеллигентские сопли. Партия прикажет, собственноручно его зарежешь». Мне стало дурно. Гвозди в мой гроб вбила Анна: «Ты засветился. Ты провалил задание. Теперь требуешь не трогать вероятного врага! Ты, вообще, на чьей стороне? Ты с нами или против нас?» Еле живой я проблеял, что с ними.
11
«С» отпросился с сеанса пораньше. Пробурчал, что ему надо кое-что проверить. И хоть ни о каких преследователях он больше не говорил, я чувствовал его напряжение. «Т» пришел в подавленном настроении. Продолжил свое жизнеописание, как только лег на кушетку.
В романтический период основной проблемой стали отношения с девушками. Точнее их полное отсутствие. «Т» был патологически стеснительным. Он намекнул на историю с работницей родительской фабрики, которая закончилась очередным кошмаром – половой инфекцией и походом к врачу. После этого в отношения с женщинами он не вступал. Университет бросил. Следующие несколько лет были посвящены безделью и апатии. «Т» много рассказывал про родственника, с которым был очень близок в этот период. Он постоянно себя с ним сравнивал. Родственник этот был добродушный человек со средствами, но чрезвычайно ленив. Большую часть дня он проводил в своей квартире. У него было много идей, как начать новую жизнь. Он, то собирался написать книгу, то перестроить свое «имение» на современный лад и завести хозяйство, но мечты так и оставались мечтами. Затем этот человек связался с женщиной из низшего сословия. Ее родственники обворовывали незадачливого жениха. Финал истории печален: он умер, оставив после себя долги и сына. «Т» ничем не смог помочь