бронетанковую дивизию и к рассвету взять Амьен и мосты через Сомму. И хотя танкисты засыпали от усталости, до мостов добрались, а с первыми лучами солнца на «трехтонках» прибыла бригада пехоты – для обеспечения безопасности города. Хоррокс, ехавший позади, поздравил Робертса с успехом; затем тот, отчитавшись об операции, сказал: «У меня для вас сюрприз, генерал»[11]. Привели немецкого офицера в черной униформе танкиста, небритого, с лицом, обезображенным ранением времен Первой мировой, оставившим его почти без носа. Робертс, отметил Хоррокс, «был точь-в-точь словно гордый фермер, выводящий быка-чемпиона»[12]. Его трофеем стал застигнутый в постели генерал танковых войск Генрих Эбербах, командующий 7-й армией вермахта.
На следующий день, 1 сентября, исполнилось пять лет со дня вторжения Германии в Польшу и начала войны в Европе. По странному стечению обстоятельств оба командующих группами союзных армий в Нормандской операции были в это время в своих штаб-квартирах и позировали портретистам. Генерал Омар Брэдли, купавшийся в лучах победы после триумфального наступления генерала Паттона на Сену, пребывал неподалеку от Шартра, его портрет писала Кэтлин Манн, супруга маркиза Куинсберри. В тот прекрасный день они могли наконец насладиться охлажденными напитками: совсем недавно Верховный главнокомандующий генерал Дуайт Эйзенхауэр прислал Брэдли холодильник с посланием: «Дьявол, я замаялся глотать ваш теплый виски, как ни приду к вам в штаб!»[13]
Фельдмаршал сэр Бернард Монтгомери[14] в фирменном обмундировании – серый свитер с высоким воротником, вельветовые брюки и черный берет с двойным значком – позировал шотландскому портретисту Джеймсу Ганну. Его тактический штаб и прицеп расположились в парке Шато-де-Данги, на полпути между Руаном и Парижем. Несмотря на утренние поздравления – его повысили в звании до фельдмаршала, – Монтгомери был настолько не в духе, что отказался встретиться с владельцем замка герцогом де Данги и бойцами местного Сопротивления. Все надежды Монтгомери на совместное наступление на Северную Германию под его руководством рухнули: на посту главнокомандующего сухопутными войсками его заменял Эйзенхауэр. Брэдли ему больше не подчинялся, они сравнялись. По мнению Монтгомери, Эйзенхауэр, отказавшись сосредоточить силы, просто вышвырнул победу на свалку.
А вот высокопоставленных американских офицеров повышение Монтгомери привело поистине в ярость. Он стал пятизвездным генералом, в то время как у Эйзенхауэра, его начальника, было все еще лишь четыре звезды. Паттон, чья 3-я армия на востоке Франции уже подходила к Вердену, в тот день писал жене: «От всей этой затеи с фельдмаршалом нас, то есть меня и Брэдли, просто тошнит»[15]. Даже многие высшие британские офицеры считали, что подачка, брошенная Черчиллем Монти и британской прессе, чтобы замаскировать фактическое понижение в должности, была серьезной ошибкой. Адмирал сэр Бертрам Рамсей, командующий военно-морскими силами союзников, писал в дневнике: «Монти