не смогу подобраться к педофилу, а если и получится, то попаду на камеры видеонаблюдения, и сразу же после того, как его туша рухнет на пол, меня со стопроцентной вероятностью арестуют… хотя бы просто на всякий случай. Нет, если у меня не выйдет провернуть это на расстоянии, значит, не пойду на такой риск. Ни за что не пойду!
Мне показалось, что я сумел договориться с Тьмой и она на некоторое время поутихла, но это мне только показалось…
В три часа ночи я проснулся в холодном поту. Мне приснился кошмар: этот монстр касается своими руками какого-то ребенка, чьей-то маленькой дочери, которой нет и шести. У нее пшеничные волосы, синие глаза…
Я вскочил как ошпаренный, без промедления взял в руки ноут и открыл видео. Не знаю, получится или нет, но я это сделаю.
Еще раз я взглянул убийце в глаза – он стоял и улыбался судье, как раз перед выстрелом отчаявшегося отца ребенка. Я закрыл веки и представил, как беру в руки охотничий нож, огромный тесак и изо всей силы – внутренней силы – вонзаю ему в горло. Пока он улыбается, пока его сонная артерия еще пульсирует…
Я это сделал. Не знаю, будут ли какие-то последствия. Возможно, вообще ничего не произойдет. Ведь прямого контакта не было. И это даже не прямая трансляция, а всего лишь запись.
Немного успокоившись, когда мой дьявол сладко уснул во мне, оставив после себя приятное расслабление в теле (как теплый душ после трудного дня, а затем пенистые волны ванной), я закрыл глаза и, кажется, в тот же момент провалился в глубокий сон. Нет, не кажется, так оно и было.
Наутро я проснулся от мысли «получилось или нет?». Но уже ближе к обеду попросту забыл обо всем и принялся писать новую музыку. Мои слушатели требовали новых творений, бурлящий живот требовал от меня еды. Все взаимосвязано, не могу же я все время просить Марка покупать еду, я и так сполна воспользовался его добротой. Он вытащил меня из-под поезда, разрешил пожить у себя дома… Пора бы самому становиться на ноги.
Марк позвонил ближе к двум, сказал, что скоро приедет домой на обед. Я тем временем сбегал в ближайший магазин и купил половину нашей фирменной курицы-гриль, которую мы обожали оба. Вернувшись, я понял, что он уже в квартире, потому что дверь была открыта.
– Марк, ты тут?
– Ага. На кухне, – послышался его голос. – Что принес? – спросил он, когда я появился на кухне.
– Угадай с одного раза, – хихикнул я.
– Если то, о чем я подумал, – я тебя расцелую. Так хочется есть, целую корову сожрал бы.
– Целовать не надо! – быстро отмахнулся я. – А курицей угощайся.
Мы помыли руки и сели разламывать бывше-пернатое существо. Себе я забрал ножку, Марку оставил все остальное.
– М-м-м… как будто вечность не ел!
Честно сказать, я разделял его удовольствие.
За кофе Марк немного расслабился, принялся рассказывать о рабочих делах (из тех, о которых можно было рассказать).
– Да, кстати, – произнес он в какой-то момент. – Помнишь тот