забавной выходки Гримальди он собрал все силы, чтобы выразить себя, в чем и преуспел к своему огромному удивлению и еще большему удивлению своих товарищей.
После того, как мистер Чарльз Дибдин задал этому человеку несколько вопросов, каждому из присутствующих стало ясно, что тот говорит правду. Впрочем, его рассказ был в некоторой мере подтвержден самим капитаном Харрисом; однажды вечером, примерно шесть месяцев спустя, когда Гримальди рассказывал о случившемся в „зеленой комнате“ Ковент Гарден, этот джентльмен, случайно оказавшийся там, немедленно заметил, что провел с этим матросом долгое время на корабле, и у него нет оснований подозревать в нем симулянта; он добавил, что в тот примечательный день он лично видел его в полном здравии».
Что же случилось? Всего лишь смех, который потряс его до самых корней. На какой-то момент он забыл, что он в бутылке; на какой-то момент он оказался вне бутылки; на какой-то момент все сорок лет глухоты и немоты исчезли. Простая забывчивость.
Именно это случается в присутствии Мастера. Иногда бывает и без Мастера – Гримальди не был Нансеном. Гримальди сам изумился; он не мог поверить своим глазам – он не пытался пробудить этого человека.
То же многократно случалось в прошлом, в самых странных ситуациях, неожиданно. Вообще это чаще бывает неожиданно, чем намеренно, потому что ожидания принадлежат уму, а когда вы ничего не ждете, вы более расслаблены, вы более спокойны, непринужденны. Гусю намного легче освободиться из несуществующей бутылки, если он расслаблен. Если он напряжен и пытается выбраться, то само это напряжение будет удерживать его внутри.
Именно это и происходит с тобой. Ты говоришь:
Почему же это кажется таким непостижимым?
Потому что это непостижимо. Если ты пытаешься постичь, постичь невозможно; если ты отбрасываешь эти попытки, постичь возможно немедленно, возможно тотчас же – не теряя ни единого мгновения.
Говорят, в прошлом веке какой-то пожилой человек пришел на прием к выдающемуся европейскому врачу. Произведя тщательный осмотр и выслушав множество туманных жалоб, врач не смог найти никаких физиологических отклонений, которые объяснили бы симптомы пациента. Стоит ли удивляться, что доктор предположил, как, вероятно, сделал бы на его месте и его современный коллега, что жалобы пациента на физическое состояние могут лишь маскировать глубокий эмоциональный кризис и депрессию.
Вдруг ему в голову пришла великолепная идея. Он сказал пациенту, что Джозеф Гримальди, величайший клоун всех времен, в этот самый вечер дает в городке представление, и присовокупил к этому ту историю, которую я только что вам рассказывал. Пожав плечами, он добавил, что не смог установить диагноз, и посоветовал пациенту: «Почему бы вам вечером не сходить на представление Гримальди?»
Выражение стресса и разочарования вдруг исказило лицо этого пожилого господина, и он воскликнул: «Господи, вы не понимаете… Я и есть Гримальди!»
Случалось,