и Шныряла огляделись. На земле валялась доска, усеянная гвоздями, и Теодор ее узнал. Карлик, который в первый день на кладбище успокоил толпу и спросил имя Теодора, никогда не расставался с этой доской. Тео помнил, что старик был главным среди нежителей, и именно он настоял на том, чтобы Теодор остался. Плотник ему нравился… Значит, он тоже исчез…
Ворона кивнул на дерево, и они увидели слова, пересекающие ствол на уровне колен:
Она богаче всех, и в ней
Тот мрак, где даже нет теней.
Мудрец, глупец, богач и ткач –
Она для всех один палач.
– Теней, – повторила Шныряла. – Вот оно что!
Девушка оглянулась на холм, но тот был пуст. Тень, гнавшаяся за ними от места исчезновения Спиридона, пропала, будто ее не было. Теодор перехватил взгляд Шнырялы, девушка вспыхнула и сплюнула:
– Прочь с моей стоянки!
Ворона гадко ухмыльнулся:
– Погавкай тут еще.
Он поднялся на ноги и осторожно раскрыл ладонь. Там лежал светящийся кубик.
– Это и есть игральная кость? – прошептал Тео.
Шныряла фыркнула и потянулась к ладони альбиноса, но тот быстро сжал пальцы.
– Даже не мечтай! Это – мое!
Дразнясь, Ворона подкинул и поймал кубик, сверкнувший зеленой искоркой в темноте, запихнул себе в карман и ухмыльнулся.
– Ну вот! Стало быть, я игрок. А ты – неудачница, которая ничего не нашла. Угадал?
Теодор подал голос:
– Я был на месте двух похищений. И в обоих появились эти… тени. Без хозяев. Они тянутся к тебе, когда подходишь. Словно хотят прогнать. За нами увязалась одна от того места, где пропал Спиридон.
Ворона прищурился:
– Тень без хозяина, говоришь? Тогда и здесь должна быть…
Они огляделись. Лес вокруг покрывал туман, который собрался в лощине плотной пеленой. Дул ветер, было зябко и сыро, а высоко в небе мерцала комета.
– Надо убираться, – рассудил Ворона. – А что за загадка на дереве? О чем она? «Мудрец, глупец, богач и ткач – она для всех один палач».
– Это стихия, – отозвался Теодор. – Волшебный Кобзарь говорил, что у каждого должна быть ставка, игральная кость и противник. И противником является…
– Стихия! Ну, так все просто! – рассмеялся Ворона. – Какой дурак сочиняет эти рифмовочки? Ну прям как в детстве. В ней нет теней, и она для всех палач. Когда-то в детстве мне загадывали такое: мол, и самых богатых, и самых бедных в итоге приютит лишь одно – земля…
Едва он сказал это, как с обрыва послышался грохот. Огромный валун сорвался с выступа, откуда только что свалились Теодор и Шныряла, и покатился по склону. Подскакивая и выворачивая комья земли, он врезался в сплетение шиповника. Следом с шуршанием сползла земля и засыпала обломки какой-то халупы.
Шныряла издала вопль, полный ужаса, который перерос в ругательства, да такие крепкие, что Теодор поежился. Ворона зашелся в хохоте:
– Твоя халупа? Надо ж! У зверюшки развалилась будка!
Он вскочил