ее.
– Что? – удивился Попеску. – Отгадать загадку? Про мертвых? Чушь! Бред! Ерунда! Полнейшая и глупая не-су-ра-зи-ца.
– Кхе-кхе, мне кажется, это не так, дорогой мой. В этой бессмыслице, возможно, больше смысла, чем может подумать обычный… извините за выражение… кхе… простак.
Попеску вспыхнул, на его красных скулах заиграли желваки.
– Господин мэр, – Алхимик повернулся к Вангели, – возможно, стоило бы прислушаться к указаниям? Возможно… Я, конечно, не смею указывать… м-м-м… Но одна идея, с вашего позволения, одна… м-м-м… скромная идея не кажется такой уж пустой.
– И что же означает эта загадка? – Вангели устало коснулся виска.
– О, – хихикнул старик, – о, это нетрудно. Всего-навсего лишь… одну из известных людям стихий. «Она – дом для мертвых, начало всего и конец». Это земля!
– Земля… дом мертвых, – медленно проговорил Вангели. – Стало быть, похитители – они… Живые мертвецы. Снова. После стольких лет.
Мэр говорил тихо, но каждый звук слышался так четко, словно в мире других не было. «Снова. После стольких лет». Ледяные слова, не сулящие ничего хорошего.
– Они же исчезли, – проговорил Стан.
Попеску блеснул глазками. Непонятно, чего ему хотелось больше: открыть фляжку с горячительным или закрыть неприятную тему.
– Их здесь нет. Так ведь он говорил? Человек в маске?
Мэр промолчал.
– Я верю ему.
Попеску насупился:
– Но… маска.
Теодор переглянулся с Шнырялой. Человек в маске? Не о том ли игроке речь, который похитил кость огня? Но ведь Маска – нежитель. Кто бы еще мог умчаться на летающем коне!
– Этот черный – странный тип. Разве можно доверять тому, чье лицо не видишь?
– Он был полезен, – сказал мэр.
– Это-то да… Но почему он всегда приходит ночью? И в маске?
– Не знаю. Но он – один из нас.
– Маска говорил, этих мерзких мертвяков больше нет, – отозвался Попеску.
– Он говорил, их нет здесь, – проговорил мэр. – Теперь, я думаю, он ошибается. Нежители ближе, чем мы думаем. Но чем ближе они к нам, тем ближе к своей смерти.
От этих слов по коже Тео пробежали мурашки.
– Мир только для живых. Мертвым здесь не место.
Вангели прикрыл глаза, вжав палец в висок, словно думая о чем-то. А может, напротив – пытаясь забыть.
Вскоре члены Пятерки принялись расходиться. Мэр, прежде чем исчезнуть за поворотом, оглянулся и стоял так долго, что Теодору показалось: вот-вот он направится прямиком к ним! Секунды тянулись бесконечно. Однако мэр постоял, отвернулся и ушел.
У дерева остался только Симион Стан. Когда все стихло и дома погрузились в холодную ночную тишину, он негромко сказал:
– Выходи.
Тео посмотрел на Шнырялу. Девушка вытащила нож, но Теодор покачал головой.
– Давай выходи. Я знаю, ты здесь. Я тебе ничего не сделаю. Просто хочу поговорить, а нет – придется тебя наказать. Там, на углу, полицейские, мне придется сдать тебя им, сказав, что ты подслушиваешь дела Совета.
Полицейские?