скажу, заметил царапину ещё в салоне.
Теперь мы пролезали по очереди: сначала я, потом вдвоём продвинули картину, завершила операцию Изольда, выдрав о косяк лишь небольшой лоскут из юбки. Не то чтобы она была толста, просто прижимать локти и поворачиваться бочком считала ниже своего достоинства.
– Хорошо, что я не крупногабаритная дама, – мрачно буркнула детективша, потёрла пострадавший бок и отправилась в свой кабинет, оставив заботу о картине на меня.
Громадный натюрморт ничуть меня не интересовал, я прислонил его к стене в комнате для посетителей и вернулся в маленький холл у входа. Дверь подпирал ящик от мебели, которую должны были собрать ещё утром. Я взглянул на приёмную сквозь прозрачную перегородку: собранные столики стояли на предназначенном для них месте. Наверное, мебельщики просто забыли упаковочный ящик. Придётся звонить поставщику, громоздкую тару нам держать негде. Но как этим грузчикам-сборщикам удалось придвинуть ящик к двери и выйти из офиса, не заметив этого свинства, для меня было загадкой.
Попытка задвинуть пустой фанерный гроб в угол с первого раза провалилась: ящик оказался странно тяжёлым, а внутри него что-то болталось. Из кабинета вышла Изольда и направилась к кофейному автомату. Я сунул голову в дверь и заявил:
– Мне капучино сваргань, я просто измучен тяжёлой работой. И кстати, не хочешь взглянуть, что ещё тебе мебельщики прислали? Ящик под дверью не пустой.
Мадам озадачилась:
– Ничего больше не заказывала… Если я только хорошо помню. Впрочем, дай гляну.
Она шагнула ко мне за перегородку, не выпуская из рук чашки с кофе. Я с готовностью откинул крышку ящика, глядя жадными глазами на чашку в руках Изольды. Вдруг раздался жуткий вой, чашка с горячим напитком упала мне на туфли, которые я почистил только вчера. Не сразу понял, что дикие звуки производит моя собственная мамаша. Глаза её выпучились, трясущейся рукой она ткнула во что-то за моей спиной. Я оглянулся: в большом мебельном ящике неловко лежало тело. Мужское, хорошо одетое, с лохматой светлой шевелюрой – несомненно, мёртвое. Неудобная поза, желтоватый цвет кожи, полная неподвижность не оставляли надежды на то, что он мог оказаться живым.
Тут Изольда очухалась и выругалась в обычной своей манере:
– Что это, блин, тра-та-та… за хрень?! – всех речей мадам Ивановой не привожу, потому что непечатно.
– Мужик в виде трупа, – пояснил я пребывавшей в шоке родительнице. – Как туда попал, лично я не знаю.
– Без тебя вижу, что мёртвый мужик, – по-прежнему невежливо сказала Изольда. – И даже знаю, как его зовут. Но кто посмел, тра-та-та?..
– И кто же это помер? – поинтересовался я, проигнорировав конец речи.
Тут мамаша чему-то удивилась и вытар ащила на меня глаза. Минуту спустя она вымолвила:
– Вправду не знаешь или придуриваешься? Вот что значит, телевизор не включать. Это ж Вася Синица – любимец