пока все в столовой. Нужно было действовать быстро, пока меня не кинулись искать в лазарете и не попался на глаза на территории.
Перетащив поочередно под майкой брюки и летнюю безрукавку, переоделся в кустарнике. Улучшив момент, чтобы меня не засекли и из палаточного городка, где началось движение и со стороны КПП, выломал подходящую палку, бросился к проволоке, прилёг, подсунул палку под проволоку, натянул её и, как змея, просочился под неё на ту сторону.
Быстро перебежал через просматриваемое пространство, поднялся по насыпи к остановочной площадке. Посмотрел расписание и с огорчением понял, что столько времени я здесь незамеченным не продержусь, «заметут» меня тут. Электричка отпадала. Перебрался через лесополосу на автодорогу, где был также остановочный пункт автобусов, просто столбик на обочине с названием остановки «Казачьи лагери».
Здесь мне повезло больше, минут через десять шел автобус, который я остановил и пробрался подальше в зад салона, где у автобусов ЛАЗ очень теплые места, из-за расположенного под ними двигателя. Но это было меньшее из зол.
Как это будет звучать не смешно, но, чтобы доехать домой, мне потребовалось четыре пересадки, в Новочеркасске, Ростове, Таганроге и в районном центре Матвеевом Кургане, затратив на дорогу весь день и к вечеру, уставший и как пес голодный, упал на диван дома перед изумленным братом, который в доме был один.
Родители мои были на море, что оттянуло для меня процедуру объяснения с ними. Но от такой участи я не ушёл по требованию брата. Домашним харчем утолив голод, хоть и нехотя, рассказал брату о своих злоключениях.
– Дурак! Что ты натворил? Завтра же езжай и просись, чтобы тебя приняли.
– Послезавтра у нас там должна состояться мандатная комиссия. Вот отойду от всего и поеду.
Но обещать, что буду проситься и почему брат знал, что меня должны были выгонять. Возможно потому, что прошёл уже срочную службу и в этих вещах разбирался лучше. На том и порешили.
Я спал, как младенец в отчем доме, вернее сказать, в деревенской хате, но обложенной кирпичом и потому похожей на домик. Не заметил, как окончательно ушли проблемы с желудком. Возможно, домашняя пища тому виной.
Утром брат ушел на работу в гараж, где он работал водителем и строго наказал:
– Смотри, чтоб никуда ногой. Сиди дома, чтобы снова куда-то не пропал.
Ни о чем не хотелось думать. Я за целый месяц впервые хорошо выспался не на раскладушке в палатке и не, в пропитанной, пожалуй, наполовину толщины стен запахами медикаментов, лазарете. Мне не хотелось никуда идти и что-то делать. Я хотел всё забыть и ни о чём не думать.
Когда брат пришел с работы и обнаружил меня дома, не стал больше читать нотации по поводу того, что я сделал. А я в то время даже не мог понять, а что преступного я сделал.
Дорога уже по привычному обратному маршруту в Казачьи лагери заняла у меня уже не весь день, а около пяти часов.