и медленными глотками стала пить.
В гостиной неподвижно сидящий с закрытыми глазами отец помассировал виски, повертел головой, разминая шею, и, наконец, поднялся. Он немного постоял в раздумье, затем решительно направился в кухню и замер в дверном проеме, скрестив руки на груди. Он уже открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Саня опередил его:
– Мне предлагают ехать в Москву поступать.
В воздухе повисла напряженная тишина.
– Что значит предлагают? – недоуменно уточнил отец. – Кто?
– Генкин отец. Он хочет, чтобы мы с Генкой вместе поступали.
Отец кашлянул, недовольно поморщился, скривив губы.
– Погоди, Миша, – вмешалась мама, не дав ему высказаться, – не кривись. Можешь подробнее? – обратилась она к сыну. – Ты же помнишь, чем всё закончилось в прошлый раз? А если опять не пройдешь?
– Пётр Александрович гарантирует. У него есть связи.
– Свя-я-язи! – передразнил отец. – Опять связи!
– Ты можешь помолчать! – одернула его супруга. – Достал уже со своей принципиальностью. Тебя, кстати, мама ждёт!
– Надя! – умоляюще воскликнул отец.
– Тогда помолчи. Ты когда об этом узнал, сынок?
– Сегодня. Мы к Генке зашли, а его отец с работы приехал, ну и познакомились.
– И он тебе с порога: «Здравствуй, Саша, а не хочешь ли в Москву?» – не удержался от язвительного замечания отец.
– Да заткнешься ты наконец?! – рявкнула мать. – Дай расспросить.
– Ну, не с порога, но выглядело примерно так, как отец сказал. Генка в школу отвалил, а меня Пётр Александрович попросил задержаться. Предложил, типа, присмотреть за его сыном, ну и обещал помочь с поступлением. Кстати, на экономический, как я и хотел.
– А в какой вуз? – не унималась мать.
– Не знаю, я не спросил, – грустно пожал плечами Саня. – Мне без разницы. Только Москва – она дорогая.
– А мы, по-твоему, нищие? – хмыкнул отец и гневно нахмурился. – Тебе чего-то не хватает?! Штанов заграничных?!
– Миша! – опять прикрикнула на мужа мама. – Ты, сынок, не думай, деньги есть. Не зря же отец столько лет на шахте горбатился. Тебе на учебу накопили.
Её глаза блестели радостным азартом. Она бросила благодарный взгляд на мужа, тот подобрался и даже гордо выпятил грудь. Семейный разлад отошел на задний план. Мысли женщины уже были заняты другим, более важным, на её взгляд, делом.
– Я, конечно, Генкиного отца не знаю, но Света девчонкой порядочной была. Она, правда, помоложе меня лет на пять, но в школе общались немного, так что…
– Да жулик он, – снова встрял отец.
– У тебя все жулики, а ты святой! Только по улицам в трусах маршировать и можешь, – осадила мама только что воспрявшего духом мужа.
– Ну Надя!
– А ты думал – всё?! Я забыла и успокоилась?! Закатай губу!
Возмущенное выражение на лице мужчины в одно мгновение сменилось на угодливо-смиренное, рот тронула кривая улыбка. Глядя на него, Надежда Яковлевна тяжело вздохнула и