поезда и остальных дошел смысл его восторженных воплей:
– Я отстал! Я на такси! Я догнал! Вот мой билет! Там моя сумка!
– Ах, ты отстал, – зловеще произнес старший группы захвата. – Сейчас мы протокольчик составим и припаяем тебе за ложный вызов, за срыв погрузки поезда, за моральный ущерб пассажиров!
– Да, да, за моральный ущерб! – встряла проводница.
– Башку бы тебе открутить! – мрачно сказал вышедший из туалета мужчина.
Нюхач в тамбуре вилял хвостом и демонстрировал прекрасное расположение духа. Проводница, отойдя от стресса, степной гадюкой шипела на военных:
– Натоптали тут мазутой! Вычищай тут за вами!
– Стой! – закричал начальник поезда. – А как это твоя сумка в вагон попала?
Курсант, который совершенно сник под грозным взглядом старшего группы захвата и дулом автомата его подчиненного, встрепенулся:
– Я проводницу попросил поставить. Я ничего. Я с девушкой в кафе зашел. Жарко ведь. Я только поставить попросил. Билет показал. Она разрешила.
– Ну, – голосом холодным, как сталь, обратился начальник поезда к проводнице, – что ты на это скажешь?
– Я? Ничего … Как это я на самом деле забыла? Тут жара такая…
– Если бы не жара, я бы тебя своими руками … – проскрипел зубами начальник поезда и брезгливо отвернулся.
Виктория спросила у старшего, можно ли войти в купе. Тот сделал разрешающий жест, так как все его внимание сосредоточилось на курсанте и проводнице, которые были уже не сами по себе преступники, а организованная преступная группа.
До часу ночи поочередно все обитатели рокового купе писали свидетельские показания. Проводница неприкрыто зевала, так как поняла, что тюрьма ей не грозит, белье разнесено по вагону, и она не прочь бы и прилечь. Несчастный курсант в смягчение своей вины предлагал всем домашние пирожки. На пирожок дал согласие только минно-розыскной пес, остальные отказались. Пес с удивительным проворством проглотил пирожок и деликатно икнул. В вагоне стало прохладно. Виктория периодически смыкала глаза, сидя на своей полке. Невозможно было лечь спать, так как рядом жужжал настырный сержант, выспрашивая номер телефона. После пережитого он видел в Виктории чуть ли не соучастника боевых действий и однополчанина. Наконец мужчина с подтяжками опустил голову вниз со своей полки и спросил милиционера:
– Может, и тебе башку открутить? Спать не дает, зараза!
Когда сошли с поезда военные с овчаркой, Виктория не помнит. Незаметно удалились и милиция, и начальник поезда. Лидия Алексеевна что-то скрытно пожевала и улеглась, укутав ноги одеялом. На верхней полке мышью затих курсант-террорист. Мужчина с подтяжками вытянулся на спине, уронил на пол мокрое полотенце и беспечно захрапел. Виктория уложила сумочку с деньгами, документами и косметикой под подушку и мгновенно провалилась в жуткий сон, наполненный милиционерами, террористами и полуголыми амазонскими проводниками.
Лифт
– Алло! Диспетчерская?