коже. Было немного зябко. Волька вынул из рук павшего рядом мясника топор. Он был тяжеловат для левой руки. Но зато раны, нанесённые этим лезвием, были ужасны. Княжеский меч взметнулся к небу.
– Урааааааа!!! – Мальчишка устремился на отступающих монголов.
– Аааааааа!!! – почти три сотни голосов последних защитников Козельска слились в этом крике.
Не ожидавшие атаки монголы падали словно колосья под серпом жнеца. Среди них началась давка и сумятица. Обагрённые кровью, голые по пояс, урусы собирали урожай. Кадыгей сын Кадана устремил свою дружину на встречу русской ярости. Но пал под ударом. Лезвие глубоко засело в черепе и топор выскользнул из рук Вольки.
Один за одним полыхали требушеты.
Оставляя за собой лишь горы трупов и кровь, русские лавиной неслись к монгольскому стану.
Мир сузился до радиуса, описываемого лезвием княжеского меча. Волька разил врагов не оглядываясь. Он не видел, да и не мог видеть, как тает русский кулак, вклинившийся в массу монгольского войска. Княжеский меч переломился, и обломок оборвав жизнь очередного врага, вырвался из рук. Волька нагнулся за монгольским копьем, но удар в затылок свалил его с ног. Золоченый княжеский шишак слетел. И ветер ласково трепал слипшиеся от крови русые волосы юноши. Руки скрутили и связали. Волька попробовал встать, но жесткий удар сбил его с ног.
Восторженные крики монголов вдруг стихли.
Захватчики расступились. К скрюченному Вольке кто-то подъехал на коне.
Русич попробовал поднять голову, но не смог.
Кто-то из сопровождавших всадника произнёс:
– Великий Бату хан спрашивает, чего ты ищешь князь Василий? И чего хочешь?
Злоба клокотала внутри вчерашнего мальчонки. Но Волька молчал, стиснув зубы.
–Твой титул не спасёт тебя ни от смерти, ни от пыток. Как не спас твоего деда.
Юноша снова попытался встать, и снова не удачно.
– Я выбью из тебя крики и мольбы о пощаде, – прокричал кто-то из окружения Батыя и с размаху ударил Волку ногой по рёбрам.
Русич перевернулся от удара, а на губах выступила кровь. Он вспомнил вкус крови Варьки и собравшись с силами встал во весь рост превозмогая боль.
Батый подъехал к нему и наклонился, пытаясь заглянуть в глаза.
Волька плюнул в лицо полководцу, перемешанная с кровью слюна заляпала щеку и небесно-голубой воротник.
Батый в ярости спрыгнул с коня.
–Ты захлебнешься кровью, проклятая русская свинья.
Вольку начали бить. Били сильно и профессионально. Причиняя не терпимую боль. Хрустели кости, выворачивались суставы, но Волька молчал. Наконец кто-то с силой мокнул голову мальчика в чан с кровью.
Сопротивляться сил уже не осталось совсем…
И вдруг тяжесть и боль исчезли, а тело освободилось от пут и боли. Волька выпрямился. Где-то там внизу монголы измывались над его телом, а тут ярким светом сияла радуга.
Звонкий родной голос шепнул в ухо.
– Ты чего так долго то? Я успела соскучиться. Пойдём я тебе все покажу.
Девушка