Анна Леонидовна. – Прямо посреди урока.
– Не знаю, Ольга Павловна просила его позвать.
У меня засосало под ложечкой. Ольга Павловна наша завучиха, и если она меня вызывает – жди беды.
– Иди, Максим, – разрешила алгебруха.
– Рюкзак брать?
– Оставь, надеюсь, долго тебя там не задержат.
– Ром, если не вернусь до перемены, собери мои вещи, – попросил я.
В учительской помимо Ольги Павловны сидели Тамара Андреевна и Наташа.
– Явился, – грозно произнесла завучиха.
– Здравствуй, Максим, – удрученно проговорила Тамара Андреевна.
– Здрасти.
– Рассказывай, чему ты вчера учил первоклашек, – огорошила меня вопросом Ольга Павловна.
– Ничему не учил.
– Только врать не надо.
– Максим, – тихо проговорила Тамара Андреевна, – я же попросила вас с Зоей посидеть в классе до моего прихода.
– И это была ваша ошибка, – отчеканила завучиха. – Нашли кого просить. Вот вам результат.
– А что произошло?
– Это мы у тебя хотим поинтересоваться? Кто дал тебе право, учить детей способам прогуливать школу.
Меня прошиб пот. А Наташка подлила масла в огонь.
– Ты рассказывал про нагретые градусники.
– И что? Я же к слову это сказал.
– А из двадцати двух моих первоклашек в школу сегодня пришли только восемь человек.
– Те, у кого ртутных градусников дома не оказалось, – пояснила Ольга Павловна.
– У нас ртутного тоже нет, – гордо объявила Наташка. – Давно электронным пользуемся.
Но поймав на себе вопросительный взгляд Тамары Андреевны, быстро добавила:
– А даже если бы и был, я не собиралась его нагревать.
– Столяров, мы обзвонили родителей отсутствующих учеников. У всех одна напасть – температура тридцать восемь. Других симптомов болезни нет. Что ты молчишь?
– Ольга Павловна… Тамара Андреевна, я не думал, что они воспримут мои слова толчком к действию.
– Максим, ты же уже не маленький.
– А ведет себя хуже первоклассника. Значит так, Столяров, придется родителям школу посетить. Поговорим о твоих успехах.
Я молчал.
– Можешь идти, советчик.
У доски стояла Ритка. Я сел за парту, Ромка пристал с вопросами.
– Все нормально, отвяжись, – буркнул я, решив, что дома не буду юлить, а скажу родителям правду. Мол, так и так, вел непринужденный разговор с первоклашками, они спросили, я ответил. И сразу меня пронзила другая, более тревожная мысль. Но ведь тогда я выдам сам себя. Родители узнают, как я дурил им голову, нагревая с вечера градусник. Ну и вляпался же я.
А с другой стороны, проделки с градусником были в третьем классе, можно и признаться, и даже повиниться. В третьем классе был глупый, не понимал, что поступаю плохо. Да, так и скажу. И еще обязательно тяжело вздохну, это всегда действует, особенно на маму. Я называю этот вздох вздохом раскаяния.
Из трех последующих уроков меня спрашивали лишь на одном. Спор Ромка проиграл.