черная, жирная грязь, налипавшая на сапоги, лица и руки… От дождя волосы под касками сваливались. Низкая облачность не позволяла заранее заметить признаки газовой атаки…
Наверное, на севере погода сейчас лучше, чем в Лондоне, подумал Ратлидж. И Хэмишу, родившемуся и выросшему в деревне, поездка казалась вполне сносной. Ратлидж посмотрел на часы. До ночи он вполне успеет добраться до Йорка. Он встал, потянулся, разложил на столе по порядку текущие дела, вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
Боулс в своем кабинете услышал из коридора удаляющиеся шаги Ратлиджа и самодовольно ухмыльнулся.
Глава 4
Леди Мод Грей жила в особняке, который можно было назвать роскошным. Он стоял посреди обширного парка. Из всех окон особняка открывались живописные виды. Парк окружала ограда с массивными каменными колоннами. До ближайшей деревни, Ментон, нужно было ехать по главной дороге милю с четвертью. Деревню перенесли на теперешнее место в восемнадцатом веке. Из мансарды дома не было видно даже церковной колокольни. На прежнем месте, там, где деревня находилась раньше, разбили очень красивую аллею, обсаженную деревьями и окруженную газонами. Аллея вела к зеркальному пруду, в котором отражалось безоблачное небо.
Поднимаясь по дорожке к дому, освещенному солнцем, Ратлидж подумал: наверное, в Средние века здесь находилось укрепленное аббатство, а позже на его руинах возвели богатый загородный дом. В одном крыле угадывались церковные хоры и апсида, скорее всего, там и сейчас размещается фамильная часовня. Арочные контрфорсы плавно перетекали наверх, к крыше, увенчанной башенкой. С ними идеально сочеталась серая каменная облицовка, придававшая всему сооружению старинный вид. Западный фасад с парадным входом украшало высокое крыльцо, посреди парка был сооружен резной фонтан.
«Как здесь одиноко! – проворчал Хэмиш, когда Ратлидж огляделся по сторонам. – Можно услышать ветер и почувствовать пустоту».
Хэмишу, воспитанному в кальвинистской вере, такой дом казался претенциозным и негостеприимным. Он привык к небольшим фермам в шотландских горах, которые часто представляли собой всего лишь сооружения из груды камней на горных склонах. Там, где постоянно приходится бороться за выживание, не до показной роскоши.
Поднимаясь на крыльцо, Ратлидж невольно задался вопросом, как отнесся бы к здешним красотам его крестный. У Дэвида Тревора камень и раствор были в крови. Он обладал верным глазом и отменным вкусом, природный талант помог ему стать одним из самых преуспевающих архитекторов своего времени.
Ратлидж почувствовал себя виноватым: он ведь так и не ответил на приглашение крестного. Он не мог объяснить, почему сама мысль об отпуске казалась ему проклятием. Теперь у него появилась отговорка – срочное дело.
«Да ведь ты и не соврал, верно? – заметил Хэмиш. – Ты сам так решил. Ну а мне все равно, попаду я в родные края или нет…»
Дверной молоток в форме ананаса – символа гостеприимства – ударил