цель и всеми силами пытался вернуть историческим памятникам их былое величие.
Вид с верхнего яруса готического собора (фото автора конца 1980-х годов)
Великолепие чешской готики, пожалуй, лучше других воспел в своих стихах немецкого происхождения поэт Райнер Мария Рильке. Будучи почти современником Й. Моцкера, он с восторгом оценил возрождённое к новой жизни средневековое зодчество. Вот, например, отрывки из стихотворений поэта «У святого Вита» и «Собор», в котором тот не скрывает своих искренних ощущений:
Люблю собора мрачный вид,
дремучий лес его фронтона,
здесь каждое окно, колонна
о сокровенном говорит…
В тех городах старинных, где дома
толпятся, наползая друг на друга,
как будто им напугана округа
и ярмарки застыла кутерьма,
как будто зазевались зазывалы
и всё умолкло, превратившись в слухи,
пока он, завернувшись в покрывало
контрфорсов сторонится от всех вокруг
и ничего не знает о домах:
в тех городах старинных ты бы мог
от обихода различить размах
соборов кафедральных. Их исток
превысил всё и вся. Он так высок,
что не вмещается в пределы взгляда,
как близость собственного «я» – в громаде
той необозримой…
Столь же образно Р.М.Рильке воспринял и сложную работу готических конструкций, передающих друг на друга распор для поддержания большой каменной массы. В стихотворении «Капитель» он констатирует:
Как из трясины сновидений, сходу,
Прорвав ночных кошмаров канитель,
Всплывает новый день – вот так по своду
Бегут гурты, оставив капитель
Со спутанной в клубок
Крылатой тварью…
Необходимо заметить, что в период «поздней» или так называемой «интернациональной» готики, когда в Чехии уже не создавалось грандиозных и масштабных конструкций для строительства, привычные каркасные элементы начинали использоваться как средства для эстетической выразительности. Хитросплетения гуртов и нервюр на сводчатых потолках становились дополнительным украшением интерьеров. В этой связи хочется упомянуть о знаменитом Владиславовом зале, выстроенном неподалёку от королевской резиденции на Градчанах в конце XV века по проекту зодчего Бенедикта Рейта из Пистова.
Первоначально используемый как тронный, зал имел достаточно значительные размеры (15х68 метров). Всё его развитое в глубину пространство было перекрыто шестью обычными крестовыми сводами. Однако зодчий, желая угодить королю Владиславу II, создал на потолке прихотливый рисунок нервюр, изгибающихся по кривым линиям и образующих некое подобие шестилепестковых цветков. В эстетическом плане интерьер