В[енгерова] зажигает только на время свечи воспоминаний, даже молится перед ними, но они гаснут. У Вашей сестры постоянно горящие свечи (был хотя перерыв в пользовании этими словами, но они не гасли).
И тут никакой аналогии с П.В[енгеровой] уже нет.
Попутно хочу дать еще один гораздо менее важный литературный пример. Вспоминаю русско-еврейского писателя Рывкина (кстати, нашего земляка – витеблянина) – автора очерков «В духоте» и др. У Рывкина довольно красочны еврейские праздники и отдельные обычаи и обряды. Но сделано это в общем духе и сжатом виде отдельных картинок, без яркого семейного фона и сочной бытовой обстановки, которые даны Вашей сестрой.
Дорогой Яков Самойлович, темы я не исчерпал. Более того, я затронул только несколько основных моментов и то боюсь, что утомил Вас некоторыми лишними длиннотами. Можно было сжаться и упомянуть материал. Простите, что не успел этого сделать. Об очень многом имеющемся в книге ничего не сказал. Кроме того, хотелось бы еще поговорить о многих необходимых аспектах в связи с книгой Вашей сестры. Но тут приходится ограничиться только намеками.
Лично я очень благодарен за эту книгу еще по одному очень важному для меня обстоятельству. Я еще раз вспомнил родной, любимый Витебск. И это, я уверен, произойдет со многими читателями-витебляна-ми. Я свой Витебск очень хорошо знал. Много ходил, бегал по его улицам, дворам, окрестностям. Помню, холмистые, крутобокие улицы Загорья, Заручевья, Задуновья, вспоминаю пейзажи Духовского рва, Гуторовщины, Завитебья. Помню Успенскую гору, Губернаторский б[ульва]р, Юрьеву горку, Елаги, и пр., и пр.
Помню очень хорошо З[ападную] Двину и оживленный лесосплав по ней. Помню лихих «перехватчиков» – проводников плотов мимо быков Двинского моста. Перехватчики – это была единственная такая на всю Россию профессия среди евреев. Ею занимались в Витебске сильные и ловкие евреи, помогая проведению плотов по Зап[адной] Двине. Красиво было смотреть, как они вдвоем стоят в маленькой байдарке, быстро передвигаются по реке, гребя каждый одним веслом.
Витебск. Мост через Западную Двину. Открытка начала ХХ в.
Витебск. Общий вид на район Задвинье. Открытка начала ХХ в.
Помню купанья в Двине, лодочные переправы и катанья на лодках и многое, многое другое.
Разноцветный, разнослойный Витебск имел свое определенное лицо, был весьма красочен и живописен.
Сквозь книгу Вашей сестры я все это вновь увидел. Сквозь одноцветный рисунок, сквозь произведение, выполненное по манере и технике письма, по своей поэтической идее, в монохромном стиле (к[а]к говорят художники) я вновь своими уж глазами увидел всю панораму тогдашнего Витебска. В этой панораме есть и поэзия, и проза, есть Замковая ул[ица] и Песковатик и Слободки.
Имеются и бедные «орхим»[6] за трапезным столом, имеются и бедные ремесленники, и рабочие, и кружки молодежи, ушедшие в «камф»[7]. Ведь в