никогда не был и никогда о нем не слышал, и почему ко мне пришли домовые, я не знаю!!! И зачем мне мебель передвинули – тоже!!! Или ты скажешь, что я грузчиков вызвал, а потом забыл?!
– Знаешь что, Стасик, – задумчиво проговорила Галя, – не нравится мне все это. Сходи-ка ты вправду к врачу… Да поскорее!
Роман с Романом
Вера Лучникова была психологом. На психфаке отучилась еще в те годы, когда там преподавали кондовую психологию по-советски. Но позже, уже под ветрами перестройки, она написала книгу для начинающих бизнесменов о поведенческой специфике иностранных партнеров, связанной с особенностями их национального менталитета. Книга была написана языком простым и понятным любому (даже «начинающему бизнесмену»), примеры и советы были конкретны, легкий юмор придавал книге шарм, и она быстро сделалась популярной в кругах предпринимателей. И Анатолий, прочитав книгу, разыскал Веру и предложил ей работу у себя: понравился ее легкий юмор и глубокое знание предмета. Она согласилась: зарплата хорошая, работа интересная…
Анатолий мыслил широко: иностранный партнер имеет, как правило, определенный выбор на российском рынке, и, чтобы получить выгодный контракт, нужно выиграть его у конкурентов. В этом, по замыслу, и должна была ему помочь Вера Лучникова.
Конечно, он немного опасался: взял человека со стороны, совершенно незнакомого, без рекомендаций, если не считать книги. Но первая же встреча с Верой его успокоила, более того – порадовала, более того – обнадежила…
В чем именно обнадежила, он не смог бы сказать и еще меньше готов был признать, что ему сразу же захотелось завести с ней отношения, а уж какие именно – это и вовсе не подлежало осмыслению… Просто в Вере было что-то притягательное, что-то такое, что заставляло замедлять шаги, проходя мимо, что тянуло затеять разговор, пусть и пустячный, и ловить звуки голоса, и завороженно смотреть в лучистые глаза…
Вера была довольно высокой, тонкой – именно тонкой, а не худой, – с мягким, нежным покатом плеч и грациозной шеей. Изящный овал миловидного лица, гладкие русые волосы, темно-серые глаза в опушке каштановых ресниц («глаза Роми Шнайдер», – нашел сравнение Анатолий) лучились покоем и доброжелательностью. И еще, пожалуй, едва заметной иронией, необидной усмешкой, словно она понимала все то, что недоговаривал собеседник, но сразу же и прощала его маленькие хитрости и слабости…
В ней чудилось что-то старинное – эта мягкая женственность, несуетное достоинство, благородство осанки и жестов… Было легко ее представить в прошлом веке, например, на балу, с открытыми гладкими плечами, с жемчугами, охватывающими стройную шею. И, конечно, окруженную самыми блестящими поклонниками, потому что Вера была не просто красивой женщиной – Вера оказалась великолепным собеседником, а в прошлом веке это, кажется, в женщинах ценили…
Она была очень моложава; Анатолий прикинул – максимум тридцать три. Но когда стали оформлять ее на работу, выяснилось: тридцать восемь. И в этой моложавости было что-то трогательное. На нежном лице Веры первые, пока едва заметные морщинки казались печатью легкой усталости и отчего-то вызывали желание приласкать,