Двадцать два хлопнуло. А здесь чего ловить?
Андрей вздохнул:
– Да и там особо нечего. – И почувствовал в голосе неправду, и испугался реакции парней на эту неправду.
Но Вица выручил – хмыкнул, наполняя стаканчики:
– Когда башлей нет – везде хреновасто.
– Во, во! – с какой-то радостью, что ли, подтвердил Олегыч. – Это ты в точку.
Задымившая при растопке печка теперь наладила свою работу, тяга была аж с подвыванием. То Ленур, то Вица подбрасывали в нее сучья и разломанные трухлявые доски.
– Гудит-то как, – сказал Андрей. – Завтра солнечно будет.
– Днем солнечно, а ночью дубак.
– Пора уже… – отозвался Ленур.
– Чего пора-то? Чего, блин, пора? – с неожиданной ожесточенностью вскричал Олегыч. – Я б зиму тыщу лет не знал! Вот зимой в натуре ловить нечего. Ни здесь, ни где…
– Летом, ясно, прикольней: тетки, танцы, пруд. Валяйся где хочешь.
– Да чё базарить, – осадил их Вица, – давайте глотнем.
Глотнули. Сначала Вица с Андреем, потом Ленур с Олегычем. Стали вспоминать лето.
– Нынче меньше приезжих было.
– Вообще какое-то пресное получилось. Вот в тот год…
– Да ну, и это прекрасное лето!
– Ничего прекрасного. Прекрасное, кхе… На танцы вход по тридцатине стал, и бесплатно хрен пролезешь. Одно дело с городских драть, а то с нас…
– Подпалить бы скотов! – прошипел вдруг Вица; Ленур и Олегыч уставились на него.
Олегыч очнулся первым:
– Бля, ну ты и мудел, вообще! А без клуба чё делать будешь?
– Н-дак, можно подумать, ты там каждый вечер торчишь…
– Под крыльцом! – гогот Ленура.
Вица досадливо вздохнул и снова взялся за бутыль…
– Нет, чуваки, летом все-таки прекрасно жить, – повторил Олегыч свою позицию и сочно потянулся. – Пруд хотя бы… С утряни пришел, окунулся и лежи на песочке. Один бухла подгонит, другой – чего на кишку. Да мне и танцев особо не надо. Всё равно с танцев на пруд все валят, а я уже там с кастриком, с окуньками печеными. И любая клава – моя.
– Да уж, аха, – усмехнулся Вица. – Как его?.. Идиллия.
– А ты чё, Дрюньчик, – обратился Олегыч к Андрею, – так скучно жить-то стал? Как не увижу – на огороде всё, всё чего-то роешься. Купаться даже не ходишь.
Андрей пожал плечами:
– Устаю, времени нет. Родителям же надо помочь.
– Вам повезло, – теперь Вица вздохнул как-то грустно-завистливо, – вода под боком, а у нас из колонки такой ниткой течет – за полчаса ведро… Ни хрена напора не стало.
– Какой там напор, – поддерживает Ленур, – башня рухнет вот-вот. Все кирпичи размякли, от труб одна ржавчина…
Разговор полз медленно, словно бы через силу, то и дело прерывался, перерастая в бессвязные мыки и хмыки. Парни, знал Андрей, и раньше на слова были бедны, их языки развязывались лишь при девчонках да после какого-нибудь особенно зрелищного фильма в клубе или по телевизору. А в основном же слышались междометия, кряхтение, матерки, сплевывание через щербины в зубах… И сейчас казалось, что им смертельно надоело сидеть