уже я заметил, что старуха Мазовецкая опостылела ему, но деваться ему было некуда.
– Верни мне деньги, – сказал я.
– Завтра отдам.
Я шагнул и позвонил в дверь:
– Сейчас давай.
Он не ответил. Мы стояли и сердито глядели друг на друга, в это время Мазовецкая открыла дверь. Отец вошел и собрался закрыть за собой дверь, но я поставил ногу на порог и придержал ее:
– Верни!
Он достал двадцать рублей и протянул мне. Я взял со злостью:
– Да что ты за человек?!
– Зачем тебе столько денег? Я по частям верну.
В этот момент я почувствовал дурноту, и меня вырвало. Я оперся на перила, чтобы не упасть.
– Что ты натворил, кто же это будет вытирать? – У отца вытянулось лицо.
Я выпрямился и зло выматерил его. Испуганный, он уставился на меня, ничего не сказал, потихоньку закрыл дверь, и я услышал щелканье замка. Я поразился сам себе, будто это не я, а кто-то другой матерился вместо меня. Наконец я добрался до своего чулана, вошел и свалился на постель.
Через два часа меня разбудила Манушак:
– Выпил? Если б ты знал, какая вонь стоит.
Я обрадовался, увидев ее. Она достала карамельку из кармана и положила мне в рот. Руками пощупала мое новое одеяло и матрац:
– Смотри, какой мягкий. – Заметила кожаную сумку возле шкафа и взглянула с удивлением.
– Не стал продавать, решил тебе подарить.
Она подошла и взяла.
– Спасибо большое, мама обрадуется. – Она осмотрела сумку и поставила на стол. – А где аттестат? – затем спросила она.
Я показал на шкаф, она осторожно взяла и взглянула. Это был сложенный вдвое картонный лист, на вложенном внутри листочке были написаны мои имя и фамилия и полученные по разным предметам оценки. Она громко прочитала все до конца и засмеялась. От радости у нее появлялась косинка в глазах, и она становилась еще милее.
– В январе я стану совершеннолетним, получу паспорт и женюсь на тебе.
У нее опять слегка закосили глаза.
– Я унесу аттестат и спрячу, как бы кто не украл. И промокнуть может, если крыша протечет в дождь.
Я был совсем не против, у меня не было никого надежней Манушак. Она подошла к столу и спрятала аттестат в сумку, достала из кармана губную гармошку и показала мне:
– Гляди, что у меня есть, санитарка подарила. – Поднесла ее к губам и наиграла танцевальную мелодию.
– Когда ты успела выучиться? – удивился я.
– Целый вечер старалась, и вот, кажется, получается.
Гармошка была старая, издавала глухие, хриплые звуки. Я вскочил и пустился в пляс. Манушак играла, глаза ее смеялись.
Эх, Манушак, Манушак, хорошая моя девочка…
13
Утром у меня кружилась голова, я купил в гастрономе пива, там же и выпил. Выйдя из магазина, я встретился с отцом, он тащил свои сумки. Увидев меня, отвел взгляд. Я тоже не заговорил с ним, пересек площадь и остановился на углу улицы. Через пять минут показался зеленый «Москвич», Толик был один.
– Где Трокадэро? – спросил я.
– Туда