а разъезжает на автомобиле, и пьян почти каждый день. Одним пьянство в убыток, а Лёвчику в прибыль.
В прошлом году никакой машины у него не было, да и откуда ей взяться, когда он живёт с матерью – простой школьной техничкой.
Зато есть у него закадычный друг, беззаветный пьяница Серёжа Коробкин. Живёт он в соседнем Степном совхозе – двадцать пять километров от нас. Родители у Серёжи неисправимые трудоголики, и всего у них много, и всё для него: на, Серёжа, тёлочку, на, Серёжа, десять ульев, держи пасеку и живи кум королю, а чтоб на пасеку ездить: вот тебе «Жигули» почти новые.
Но всем удовольствиям жизни предпочитал Серёжа водку. Выпив её в каком нужно количестве, переходил пришибленный Серёжа в новое качество. Так хотелось тогда его душе развернуться, явить широту необыкновенную, бескорыстие неслыханное. Собрался вокруг него тесный круг ушлых товарищей, которые несколько месяцев разгульно жили за счёт Серёжиных родителей, чьи улья и тёлочки в конце концов превратились в пустые бутылочки.
И наступил день, когда пьяный Лёвчик подсунул пьяному Серёже бумаги, которые тот подписал не читая, и по которым потом вышло, что Серёжа продал Лёвчику свои «Жигули» за одну тысячу деноминированных рублей.
Родители Серёжи устроили скандал, но утёрлись, так как их великовозрастный сынок, верный духу товарищества, настоял, что продал автомобиль вольной волею, находясь в здравом уме и твёрдой памяти.
2. Подслушанный разговор
Через час вся поляна перед Черемшановским и соседними дворами была заставлена машинами. И каких только не было: от наших «Запорожцев», «Москвичей» и «Жигулей» до только что появившихся «Тойот» и «Мерседесов». Рядом с ними парковались старинные мотоциклы ИЖи и «Уралы», их усталые водители стаскивали шлемы и помогали выбраться из колясок кряхтящим и охающим пассажирам и пассажиркам.
Несмотря на то, что приём у экстрасенса продолжался не больше десяти минут, поток страждущих не иссякал с утра до позднего вечера. Секретарша Светка назначала посетителям время и аккуратно записывала его в свою тетрадку. Обычно, каждому Павел Иванович назначал по десять сеансов. Но кроме записанных посетителей многие приезжали в первый раз и ждали приёма в порядке живой очереди. Приезжали заранее, чтобы не пропустить своего срока или не опоздать из-за непредвиденной задержки, так как советские машины и мотоциклы, на которых передвигался тогда сельский люд, порядком поизносились и отказывались ехать в самый неподходящий момент.
Поэтому вокруг нашего дома собиралось множество народа. Пациенты Павла Ивановича, среди которых девять человек из десяти были женщины, ждали во дворе Черемшановых, сидя на ступенях крыльца, как на трибунах стадиона; на любезно вынесенных Надеждой Васильевной скамейках в тени дома, а доставившие их водители ждали за оградой: кто за рулём, кто, прислонившись к капоту, кто, похаживая вокруг машин и ведя между собой разные разговоры.
Нам, соседям, это страшно не нравилось, потому что в лучшее время года, коим является в Сибири лето, не знали мы ни единого дня покоя.
Представьте, что против вашего окна останавливается автомобиль,