вам за все. До свидания.
И зашагал дальше. Он заметил, что начало вечереть. В ясную погоду было бы ещё совсем светло, но пасмурное небо быстро приближало сумерки. Бой, слышимый отдалёнными стрёкотом и хлопками, внезапно приблизился. Автоматная очередь раздалась где-то рядом, и он услышал, как пули выбили из какой-то преграды каменные осколки.
Мальчик, прячась за укрытиями промышленной зоны, стал пробираться к передовой линии обороны. Вот и последняя стена, а точнее – угол небольшого строения. В десяти шагах от него – окоп. В нём, на некотором удалении друг от друга, виднеются спины защитников. Это ополченцы. На них несколькими группами, строча из автоматов, наступают немцы. У наших бойцов винтовки. Редкие выстрелы ополченцев наступающих немцев не пугают.
Вовка похолодел: защитников раза в два меньше нападающих. И тут по врагу с левого фланга ударил пулемёт. Очередями он выкосил десятка полтора сзади бегущих фашистов и стольких же вынудил залечь в грязь, не давая присоединиться к атакующим. Остальные же немцы, удачно выскользнувшие из сектора обстрела, рассыпались в цепь и, подбадривая себя криками, продолжали наступать. Их ряды редели, но незначительно. Было ясно, что ближнего боя не избежать.
Два немца уже метрах в пятнадцати от окопа. Один, рослый, весёлый, мчится немного впереди. Защитник в синей стёганой фуфайке стоит в окопе и долго, тщательно, как на занятиях, целится. Раздаётся выстрел. И рослый немец, заваливаясь набок, сбивает с ног своего товарища. Оба падают. «Ух, ты! Здорово», – азартно шепчет Вовка. Ополченец суетливо перезаряжает винтовку, выпрямляется и ждёт, когда поднимется его противник. Но немец, сделав перекат, не встаёт, а выпрыгивает, словно чёрт на пружинке, делает ещё два шага в сторону и, не целясь, прямо от пояса стреляет по ополченцу. Тот вздрагивает и, выпустив из рук винтовку, медленно оседает в окоп.
И в это же самое мгновение немец, поскользнувшись на краю воронки, падает в неё. Больше не выдерживая нервного напряжения, Вовка бросается к окопу. Влетая в него, он краем глаза видит, как из воронки, опираясь на автомат, вылезает немец. Мальчик поднимает винтовку, прислоняет её приклад к плечу, целится. Его противник, внезапно заметив новую угрозу, в рывке перехватывает и вскидывает автомат, но винтовочная пуля на мгновение опережает его. И немец, опрокидываясь навзничь, снова валится в воронку.
Одновременно с ним на дно окопа падает и Вовка. Он ошеломлённо ощупывает грудь, голову – вроде бы всё нормально. Но что же случилось? Боль в плече наводит его на догадку: «Это отдача. А больно-то как». Вблизи, глубоко согнувшись, сидит ополченец. Мальчик подсаживается к нему на корточках, осторожно приподнимает его безвольную голову и узнает в нём мастера.
«Платон Иванович!» – окликает его Вовка.
Однако тот никак не реагирует на это. «Умер», – решает паренёк. И тут его кольнула тревога: «А что с немцем?» Вовка встаёт на ноги и с опаской выглядывает из-за бруствера. Никого. И лишь выпрямившись во весь рост, он замечает носок грязного сапога, видневшегося из воронки. От сердца отлегло. «Убил», – мстительно произнёс мальчишка. И вдруг – тихий стон Садовникова.