невольно вырвалось у Алетеи Долорес. – Нам всем очень нужна ваша поддержка, особенно сегодня. До вашего появления мне было так одиноко, даже отец и брат казались беззащитными перед лицом всех этих людей, а когда вы пришли… всё стало иначе, и отец заметно повеселел, и вообще… Это, конечно, старик Морель придумал? Его мудрость велика, а доброта бесконечна!
– Хулио – мудрый старик, у нас все считаются с его мнением, все уважают, – обрадованно заговорил Санчо, польщённый вниманием прекрасной сеньориты. – Но только поздравить Вас, донья, в день праздника нам посоветовал не он.
– Да? Кто же? – удивилась Алетея Долорес, совершенно уверенная до сих пор в правильности своей догадки.
– Есть один такой странный парень, сеньорита… даже я его зауважал… Герардо Рамирес.
– Герардо… Рамирес?! – изумлённо повторила девушка. – А где же он? Кажется, его здесь нет…
– Верно, сеньорита, он не пришёл, говорит, что охотиться не любит, а чтобы собирать грибы и ягоды в лесу – так разве уважающий себя мужчина станет это делать? Даже я не стал бы. А с пустыми руками зачем же идти? Санта-Мария не какой-нибудь выскочка, он парень что надо!
Алетея Долорес хотела было спросить Санчо, почему он назвал Герардо Рамиреса непонятным прозвищем – Санта-Мария, но при мысли о молодом крестьянине её сердце сильно забилось и, почувствовав прилив крови к щекам, девушка поспешно отвернулась и пошла прочь. Санчо Ривера с удивлением смотрел ей вслед, пока Анна довольно ощутимо не толкнула его локтём бок.
– Прекрасное дитя! – встретил её возгласом дон Фелисио. – За всеми этими крестьянскими делами мы не успели преподнести Вам подарок. Исправим эту ошибку, Мерседес.
Сеньора Мартинес с улыбкой принесла на вытянутых руках нарядную красную ткань – дорогой атлас – на платье.
– Когда будете выходить замуж, – проговорил дон Альфонсо, пожирая Алетею Долорес масляными глазками, – непременно сшейте из этой ткани свадебное платье.
– Я последую Вашему совету, – сухо ответила графиня и, поблагодарив, передала подарок в руки Мауры.
– Так! А теперь, – дон Фелисио взял новое, искусно изготовленное седло и подал Рафаэлю Эрнесто, – сначала твоему коню, дружище, а потом тебе, – вслед за седлом он отдал юноше поблёскивающие в солнечных лучах шпоры и сразу же захохотал, довольный своей шуткой.
Рафаэль Эрнесто вздохнул – он чувствовал большую усталость от всей утренней церемонии и от разнохарактерной компании – и нехотя ответил:
– Благодарю, дон Фелисио, за пояснение, не то я подарил бы своему коню не седло, а шпоры.
Мартинес захохотал ещё громче и одобрительно похлопал молодого графа по плечу, хотя для этого ему пришлось высоко тянуться.
– Утро доброе, сеньоры! – приветствовал всех дон Эдгар, ведя под руку дона Эстебана. – Этот интереснейший человек говорит, что знаком со всеми вами.
– О, дон Эстебан! – воскликнул с радостью