воинов и многозначительно поглядывая на Мартинесов, у которых с каждым его словом всё больше вытягивались лица.
– … Эти смельчаки удостаиваются чести быть изрубленными моей Коладой…
Воины слушали молодого сеньора сначала с удивлением, но вскоре им пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы остаться невозмутимыми и сдержать сотрясающий их смех: кто-то кусал себе губы, у кого-то на глазах выступили слёзы; кто-то втягивал щёки и выкатывал глаза, иные же тряслись, как в лихорадке – но ни один не растянул губы в улыбке.
– Ну вот, посмотрите на них! – с досадой воскликнул Рафаэль Эрнесто, указывая гостям на переменившиеся лица воинов. – Они боятся, что я к обеду устрою с ними ещё один рыцарский турнир…
– Господи! – перебил его возгласом возмущения сеньор епископ. – Но ведь так, в конце концов, можно перебить всех лучших защитников замка! Не понимаю Вас, сеньор граф! Как Вы можете улыбаться?! Объясните своему жестокосердному сыну, что защитники замка – это, прежде всего, защитники сеньора.
– О да, дорогой дон Эдгар, – нарочито быстро согнав с лица улыбку, ответил Ла Роса. – Вы, безусловно, правы: забавы мальчика зашли слишком далеко.
– Как странно, – удивлённо вскинул брови Рафаэль Эрнесто, – мой военачальник говорил мне то же самое, и не далее, как сегодня на рассвете, когда ему пришлось выбросить в пропасть пятерых изрубленных мною воинов. Он сказал, что они были лучшими… Не так ли, Хорхе?
Крупные капли пота покрыли лоб бедного Валадаса, его ноздри взбешённо раздувались, сердитое лицо слегка побледнело.
– Злится, – покачал головой Рафаэль Эрнесто и подошёл вплотную к Мартинесам. – Да что нам простые воины, переодетые в рыцарей, а, сеньоры? Ведь мы можем посостязаться в силе и ловкости между собой! – он с торжеством наблюдал, как румянец, появление которого он так добивался, заливает лица растерявшихся увальней.
– Т… ты… Вы… один, а нас двое, – невнятно пролепетал в ответ дон Франсиско.
– А, так в этом нет ничего страшного, – заверил Рафаэль Эрнесто. – У меня было до десяти соперников сразу.
Дон Эстебан наклонился к сеньору епископу и что-то тихо сказал ему. Тот энергично закивал и без того трясущейся головой, а потом громко и скрипуче произнёс:
– Молодой человек! По годам Вас ещё нельзя назвать совершеннолетним. В Вашем возрасте недопустимо участие в рыцарских турнирах.
– Оставь, Рафаэль Эрнесто, – с тёплым светом в глазах попросил его граф. – Наши гости ещё не обедали.
– А после обеда? – тоном капризного ребёнка, проигнорировав замечание сеньора епископа, продолжал настаивать юный Ла Роса.
– Сеньор Рафаэль Эрнесто, я подыщу для Вас ещё пятерых сильных воинов, – вдруг предложил до сих пор хранивший молчание Валадас. – Но только завтра.
– Да?! – обрадованно повернулся к нему всем телом юноша. – И без сожаления выбросишь куски их тел в пропасть?
– Без сожаления, –