произнесённые маленькой графиней, будто сняли незримое напряжение со всех близких людей. Засмеялся и граф, и донья Хулия, и сама виновница этого веселья, счастливо обнимавшая отца, которого так любила и так ждала… И только Рафаэль Эрнесто, сосредоточенно сопя, вынимал из ножен только что снятое графом боевое оружие, и было непонятно, как такой маленький мальчик вообще смог поднять большой меч.
Глава III
Опасливо оглядываясь по сторонам на окружающих мужчин и женщин и тщетно пытаясь что-либо понять из их речи, Маура цепко держалась обеими ручонками за широкую ладонь Хорхе. Она уже привыкла к этому большому воину, как привыкла ко всем его товарищам, которые были к ней добры, иногда играли с ней и угощали лакомствами.
Хотя Маура видела много замков, где вместе с отрядом воинов не раз находила ночлег, этот каменный великан, принадлежавший, по-видимому, самому сеньору дону Эрнесто, пугал её. А десятки ярких факелов и множество людей вызывали в ней тоскливое желание куда-нибудь спрятаться.
Вдруг к её плечу кто-то прикоснулся, и Маура увидела мальчика, очень похожего лицом на воина Хорхе. Мальчик был, несомненно, старше её, но он так весело подмигнул ей, что Маура сразу поняла: это друг.
– Как ты вырос, братишка! – сказал Хорхе, входя вслед за матерью и двенадцатилетним братом Карлосом в небольшое тёплое помещение, где они всегда жили.
Роса Валадас, полная улыбчивая женщина с розовыми и рыхлыми от постоянной стирки руками прачки снова крепко обняла вернувшегося сына и, утирая влажные глаза кончиком большого платка, накинутого ей на плечи, спросила:
– А как же отец, Хорхе? Погиб он, да?
– Да, – беря её за руки, подтвердил Хорхе печальную догадку Росы.
– Я знала, я это чувствовала, – бессильно опускаясь на длинную скамью у стены, покорно сказала мать. – Хосе не следовало отправляться на войну, ведь он был уже не молод, – все ему говорили! Но он разве кого-нибудь послушает?.. Да и этот мерзавец Педро Вальдес хотел от него избавиться…
– Сам-то Бычий Глаз не поехал!
Бычьим Глазом обитатели замка называли начальника стражи, у которого при взрывах ярости глаза наливались кровью, как у быка.
– Этот трус, – продолжал Хорхе, – хочет казаться смелее и сильнее всех.
– Да уж, силы Вальдесу не занимать, – вздохнула Роса. – Экий бугай! Спина коня под ним прогибается.
– Сила есть, – согласился с матерью Хорхе. – Зато ни ума, ни сердца.
– Это правда, сынок. Будь на его месте кто-нибудь другой, обязательно отговорил бы нашего отца ехать на войну.
– Мама, отец хотел быть рядом со мной, – тихо сказал Хорхе.
Помолчав и снова вытерев платком глаза, Роса спросила:
– Давно это случилось?
– Два года назад…
– Значит, давно…
– За пять лет мы лишились почти половины отряда. Многих, тех, что взяли из деревень, я даже по фамилии не знал… так, по именам. А наших, здешних, хорошо помню. Это и сын горшечника Муньо, и старший