произнес он наконец и поднял свои лазурные глаза на Г.Х. Бонди. – Не знаю, как вы смотрите на это, captain Бонди.
Пан Бонди кивнул в знак согласия.
– Вот это хорошо, – обрадовался капитан ван Тох. – Они очень славные и умные, эти tapa-boys. Когда им что-нибудь рассказываешь, они смотрят так внимательно, как собака, которая слушает, что ей говорит хозяин. А главное – эти их детские ручонки… Понимаешь, брат, я старый холостяк, и семьи у меня нет… Ja, старому человеку тоскливо одному… – бормотал капитан, преодолевая свое волнение. – Ужасно милые эти ящерки, ничего не поделаешь… Если бы только акулы не пожирали их!.. И знаешь, когда я кидал в них, то есть в акул, камнями, они тоже начали кидать, эти tapa-boys. Ты просто не поверишь, пан Бонди! Конечно, далеко они кинуть не могли, потому что у них чересчур короткие ручки. Но это, брат, прямо поразительно! Уж если вы такие молодцы, ребята, говорю я, попробуйте тогда открыть моим ножом раковину. И кладу нож на землю. Они сначала стеснялись, а потом одна ящерка попробовала и давай втыкать острие ножа между створок. Надо взломать, говорю, взломать, see? Вот так повернуть нож – и готово. А она все пробует, бедняжка… И вдруг хрустнуло, и раковина открылась. Вот видишь, говорю. Вовсе это не так трудно. Если это умеет какой-нибудь язычник – батак или сингалезец, так почему этого не сумеет сделать tapa-boy, верно? Я не стал, конечно, говорить ящеркам, что это сказочное marwel[36] и удивительно, когда это делают такие животные. Но вам я могу сказать, что я был… я был… ну совершенно thunderstruck.
– Ошеломлен, – подсказал пан Бонди.
– Ja, richtik[37]. Ошеломлен. И так это у меня засело в голове, что я задержался там с моим судном еще на день. И вечером опять отправился туда, в Девл-Бей, и опять смотрел, как акулы жрут моих ящерок. В ту ночь я поклялся, что так этого не оставлю. И им я тоже дал свое честное слово, пан Бонди. «Tapa-boys, – сказал я, – captain И. ван Тох обещает вам здесь, под этими огромными звездами, что он вам поможет».
4. Коммерческое предприятие капитана ван Тоха
Капитан ван Тох рассказывал с таким пылом и увлечением, что волосы у него на затылке взъерошились.
– Ja, сэр, я дал такую клятву. С той поры я, брат, не имел ни минуты покоя. В Паданге я взял отпуск и послал господам в Амстердаме сто пятьдесят семь жемчужин – все, что мне натаскали мои зверьки. Потом я разыскал одного такого парня: это был даяк, shark-killer[38], он убивал акул в воде ножом. Страшный вор и убийца этот даяк. Вместе с ним на маленьком tramp[39] я вернулся опять на Танамасу и говорю – мол, теперь, fella[40], ты будешь тут своим ножом убивать акул. Я хотел, чтобы он истребил там акул и мои ящерки обрели покой. Он был такой разбойник и язычник, этот даяк, что tapa-boys были ему нипочем. Черт или не черт, это было ему все равно. А я тем временем производил observations и experiments[41] над lizards. Постой-ка, у меня есть судовой журнал, в котором я каждый день делал записи.
Капитан вытащил из нагрудного кармана объемистую записную книжку и начал ее перелистывать.
– Какое