повторила с вызовом Зоя, решившись. Сейчас или никогда.
Отец, глядя на нее, виноватым тоном произнес:
– Ах, ну да, ты же хотела что-то мне сказать, дочка, а я тут стал тебя забалтывать. Так в чем же дело?
Воцарилось молчание. Зоя посмотрела на отца, на посверкивающие очки отца, на выражение его благородного лица, на его подрагивающую руку на компьютерной «мышке».
Ну да, похоже, он тоже волнуется. И не молодеет с годами: у них с мамой Зоя была поздним ребенком – поздним и единственным.
И что будет, если этот ребенок, поздний и единственный, вдруг заявит: дорогой папаша, все твои мечты в отношении меня пойдут полным прахом, я отныне веду собственную жизнь и вообще чао!
– Так в чем дело, дочка? – спросил он, убирая руку с «мышки» и снова беря красный экзаменационный карандаш, начиная с ним играть. Этот мелкий жест ужасно отвлекал Зою.
– Папа…
Она снова сделала паузу. Ну, давай же, трусиха, говори то, что так давно хотела сказать. И вдруг все эти мысли, формулировки и аргументы, которые вылетели у нее из головы, вновь вспыхнули в мозгу. Чувствуя уверенность, Зоя посмотрела на отца, на его пальцы, меж которых сновал красный карандаш.
– Папа, я должна сказать то, что тебе не понравится, но это ведь моя жизнь. Я приняла решение…
Раздался звонок старомодного телефона на столе отца – приглушенная, даже едва слышная трель, но и ее хватило, чтобы сбить Зою с толку.
Отец, подняв трубку, тотчас снова положил ее и, внимательно глядя на Зою, произнес:
– Извини, что нам помешали. Но ты продолжай, продолжай…
Телефон снова зазвонил, и отец, на этот раз взглянув на дисплей, нахмурился:
– С кафедры. Извини, но мне надо принять этот звонок. Это недолго.
Он не обманул – телефонный разговор действительно длился недолго, но с каждым сказанным отцом словом Зоя ощущала, что решимость покидает ее.
Повесив трубку, отец сказал:
– Извини, но дело было срочное и отлагательств не терпящее. У тебя ведь тоже такое, дочка?
Наверное, да, хотя с принятием решения она тянула уже целые годы.
– Так что ты хотела мне сказать?
В самом деле, что?
Зоя выпалила:
– Папа, ты точно уверен, что Вероника тебе подходящая пара?
И прикусила язык.
Ну да, так и не решилась, вот ведь трусливое создание!
Отец, усмехнувшись, ответил:
– Думаешь, она мне в спутницы жизни набивается? Знаешь, я как-то об этом не думал, дочка, хотя все может быть. Но относительно этого ты можешь быть абсолютно спокойна – твоей мачехой она точно не станет!
И почему ляпнула о Веронике, хотя намеревалась сказать совершенно иное?
– Не исключаю, что она все еще неровно ко мне дышит, но шансов у нее, дочка, нет!
Зоя пробормотала:
– Хорошо, что я сдала ей анатомию, шансов получить «пятерку» после того, как ты ее отошьешь, у меня не было бы…
Отец, бросив на стол красный карандаш, заявил:
– Ты так не рассуждай, дочка!