где толкутся только английские и немецкие старики и нет ни одного ночного клуба: тишь, гладь да семейная благодать!
Зоя звонко рассмеялась: с Антоном было так легко и можно было говорить о вещах, о которых она ни с кем никогда бы говорить не смогла.
И это несмотря на то, что знала его всего около получаса.
Молодой же человек продолжал.
– Нет, я веду речь о Павлике. Он ведь на тебе реально повернут, но это как раз понятно…
Его рука легла ей на талию, но Зоя и не думала сопротивляться.
– Он защитится, вы поженитесь, у вас пойдут дети. Впрочем, возможна и иная хронология этих, однако, незыблемых вех.
Он положил ей на талию и вторую руку.
– Нет, не поженимся, – ответила Зоя. – Я скажу тебе то, что никому еще не говорила. Я не выйду замуж за Павлика. И детей у нас не будет. Но на то, что он защитит диссертацию, сначала кандидатскую, а потом и докторскую, это не повлияет.
Она почувствовала на щеке жаркое дыхание молодого человека.
До этого вечера Зоя никому бы не позволила так с ней обращаться, даже Павлику, отношения с которым у нее были до сей поры исключительно платонические.
Да, никому и никогда – но вот сегодня этому черноволосому синеглазому нахалу.
В которого она, похоже, успела влюбиться.
И это всего за час с небольшим их знакомства.
– Тебе неприятно? Я себе позволяю лишнее? – спросил он, нежно покусывая мочку ее уха.
Ну да, позволял, это вне всяких сомнений. Однако ей было очень приятно – как никогда раньше в жизни!
– Думаю, это я позволяю себе лишнее, – прошептала срывающимся голосом Зоя и попыталась вырваться из объятий Антона.
Но попытка оказалась весьма неуверенной, так что Антону не составило никакого труда прижать к себе Зою, на этот раз стоящую к нему лицом, и, отбросив с ее раскрасневшегося лица светлые кудри, сказать:
– То, что для других в жизни лишнее, для нас – ее неотъемлемая часть.
А потом он ее поцеловал. Коротко, нежно, но требовательно. Оторвавшись от ее губ, молодой человек посмотрел на Зою, словно задавая ей немой вопрос.
И в ответ она сама поцеловала его.
Она не могла сказать, как долго длились их поцелуи на балконе в спальне родителей Павлика, но все прекратилось в тот момент, когда в коридоре раздались громкие голоса и кто-то пьяным баском воскликнул:
– О, смотрите, тут дверь открыта! И какой тут классный траходром! Ой, давайте на нем все вместе поскачем?
Очарование момента было нарушено, и Зоя, плавно отстранив Антона, который, кажется, был готов продолжать с ней целоваться и при случайных свидетелях, выбежала с балкона, минуя кровать, на которой, как она отметила краем глаза, расположились несколько девиц с каким-то солидным бородачом.
– Ой, да тут уже занято? Извините-извините, мы не посягали на ваше любовное гнездышко! – прилетели ей в спину слова, сопровождаемые глупым хихиканьем.
Сбежав по лестнице вниз, Зоя наткнулась на Павлика, который был уже несколько под мухой.
– Я тебя все это