она выглядела, сэр?
– Золотая, болван, она золотая. Берк, что за идиоты тут у тебя работают?
Он поспешил к управляющему, словно и вправду ожидал получить ответ на свой вопрос.
Я наткнулся на трехпенсовую монету и бросился вслед за Томасом.
– Сэр, сэр, вот она!
И без зазрения совести протянул ему найденный медяк.
Чувство облегчения на его лице сменилось болью. Это надо было видеть. Берк дал мне подзатыльник, но я не расстроился. Томас убежал прочь – подальше от меня, от Берка – и скрылся в доме.
Хотя в последующие дни нас регулярно допрашивали (Берк – своих разнорабочих, а горничных – сам Доллард), вора так и не нашли. Все знали, что хозяин подозревает Томаса. Доллард сдержал слово: лишил мальчика наследства и вскоре выгнал из дома. Мне показалось странным, что к расследованию кражи не привлекли полицию; тогда я еще не знал, как именно Долларду досталась монета.
Несколько недель я с ужасом ожидал, что к нам заявятся полицейские и устроят обыск, однако Тони, как всегда, обо всем позаботился. Заверил меня, что уж под его подушкой монету никогда не найдут.
– Как узнают, что у меня туберкулез, и близко не сунутся.
Тони заболел в начале года. Я не догадывался, что за его кашлем может скрываться нечто более серьезное, чем обычные насморки и простуды, подстерегающие нас зимой. Правда, на этот раз Тони долго не мог выздороветь. Хуже не становилось, но и лучше тоже. Он кашлял с утра до вечера, иногда будил меня и ночью. Я просто отворачивался к стене и вновь засыпал, а брат продолжал мучиться. Тогда меня трудно было потревожить во сне, я спал как убитый, пока тело получало заслуженный отдых. Интересно, будь мой сон более чутким, успел бы я проснуться вовремя два года назад и прижать к себе Сэди, когда она испускала последний вздох?
– Мам, почему Тони никак не перестанет кашлять? Я уже который день не могу выспаться. Смотри, вот даже тесто испортила из-за сонливости, – пожаловалась однажды Мэй.
Мама и сама уже обратила внимание на его болезненное состояние: он стал медлительным, покашливал за ужином и засыпал в кресле сразу после чаепития.
– Сегодня поспишь у нас в комнате, Тони, – сказала мама в тот день, когда он в очередной раз закашлялся – и к тому же прижал руку к груди.
– Да ладно, мам, все хорошо. Твой чай с медом творит чудеса.
– Все равно будешь спать наверху, а мы ляжем в твоей кровати. Морис, ты пойдешь на кухню.
Только после его смерти я узнал, что маминого младшего брата Джимми забрала та же болезнь. Он угасал у нее на глазах. В те времена люди редко об этом говорили, смерть и болезнь считались запретными темами, которые не стоило лишний раз затрагивать. И все же долгие годы мать была настороже, внимательно наблюдала за нашими болезнями, готовая вступить в схватку с демоном, забравшим ее любимого брата. Настало время побороться за Тони.
Она постирала простыни и покрывало с нашей кровати. Пока белье не высохло, родители спали полностью одетыми под одним одеялом. Я тем