на Бломфилд-роуд. Стэнли знал адрес.
Джон немало удивился, когда они добрались. Он думал, Джулия живет далеко, может быть, на другой стороне Ливерпуля. Но ее дом оказался всего в паре миль от Мендипса, пятнадцать минут пешком через Аллертонское поле для гольфа. Он и понятия не имел, что она так близко. Спрашивал ли он себя, почему она не приглашала его раньше? И почему скрывала, что так близко живет? Скорее всего. И наверное, ему было больно – увидеть в том доме с тремя спальнями ее и своих единоутробных сестер.
В тот раз он не сказал Мими, где был и с кем виделся. Он знал, что это расстроит и, возможно, растревожит тетю. Сперва он навещал маму время от времени, но постепенно станет заходить к ней все чаще.
Однако эти встречи с Джулией не походили на визиты к матери – скорее на походы к старшей сестре. Джулия держала себя с ним именно так, и ему это нравилось. В свои сорок лет она все еще была привлекательна и молода душой, с ней было интересно, и она с радостью привечала и его, и его друзей – особенно если дома не было Бобби, которого Джон жестоко прозовет «Дрыга» за нервный тик. Как-то раз она нацепила панталоны на голову, чем поразила всю компанию Леннона. Мамы такого не делали. Джулия жаждала внимания, как и ее сын.
Между ней и Мими, как и прежде, лежала пропасть. Мими непреклонно верила, что Джон добьется всего, если будет усердно трудиться. Ее младшая сестра была легка на подъем и свободна как ветер. «Julia» из песни на битловском «White Album» будет идеализированной версией, мечтой. Его мама была не романтичной, а скорее взбалмошной. Но ему нравилось гостить в ее доме, где правила Мендипса теряли силу. По данным одного школьного отчета, в пятнадцать лет Джон пропустил почти все экзамены. «Видно, прогуливал да к Джулии ходил», – уверен Род Дэвис.
Да, в душе Джона столкнулись противоречивые картины мироздания. И ясное дело, подростка сильней увлекал сумасбродный, потворствующий мир его беззаботной матери, которая шла в ногу со временем и первой из его родни купила телевизор. Она открыла Джону дивный новый мир, где он взрослел. Мими, взявшая на себя серьезную ответственность за воспитание юного Леннона, была несгибаемой приверженкой традиций. Его верность, должно быть, поколебалась.
Мими и предположить этого не могла, но в Джулии было и нечто другое, в чем они с Джоном совпадали. В то время как из всей музыки Мими признавала в своем доме лишь ту, что звучала под сводами Ливерпульской филармонии, Джулия была без ума от эстрады, по-прежнему любила петь, и у нее даже был проигрыватель. Когда Джон однажды предложил Мими купить пианино, она, прекрасно зная, какую музыку тот возжелает играть, мгновенно уничтожила все его благие надежды. «О нет, мы не пойдем по этой дорожке, Джон, – сказала она. – Не будет тут этих простецких песенок!»
Летом 1955 года Джон, как обычно, уехал в Шотландию, поэтому его не было дома, когда дядя Джордж внезапно упал на лестнице. Майкл Фишвик, уже долго квартировавший у них в доме и ставший в Мендипсе своим, был в то время внизу, с Мими, и немедленно вызвал скорую.