же ж срань… – он остановился, опираясь руками о колени и пытаясь успокоить разогнавшееся сердце. – А этот… Лодочник… скотина… не мог сам его почистить? Тут небось и вода уже закончилась… Представляешь, как будет смешно, если мы такие на последнем издыхании все разберем, а там пусто?»
«Ты главное со смеху не помри. А Лодочнику спасибо скажи, что вообще пришел».
«Ну да. Он мне ничего не должен. Мне вообще никто ничего не должен. Я один, как…»
«А вот недооцениваешь ты его зря. Он же старается. Вон, пирог принес…»
«Кстати да. Пирог. Надо будет взглянуть».
Голова безбожно болела, в ушах пищал комар. «Комар? Сука, ноябрь!» – У Реймера чесались руки предпринять радикальную антибиологическую меру. Запшикать весь дом средством от насекомых. Покрыть все поверхности ядом. На острове и так нет ничего живого – природа не много потеряет от геноцида кровососущих. «Может, это и вправду комары? Лес же». Реймер ненавидел этот звук, но факт того, что настоящих комаров он ни разу здесь не видел, а значит, они не укусят его незаметно ночью – успокаивал. Но писк в ушах не пропадал.
Напирая изо всех сил на крышку, великий математик наконец ее сдвинул. Сначала наполовину. Потом устроил себе перекур и за второй подход – еще наполовину. Деревянный люк мягко упал на землю. Реймер, вцепившись дрожащими руками в край бетонного цилиндра, заглянул внутрь.
«Сэмми. Ты помнишь, с чего начинался спуск Данте в ад?»
«Какой ад?»
Колодец вызывал смешанные ощущения. Он был похож на канализацию. Но зная, что туалета в островном доме нет – зачем? весь остров в вашем распоряжении! – Реймер успокоил себя мыслью, что органические отходы внизу не затаились. «Если наш пузатый друг не скидвал сюда трупы путешественников в черных мешках, конечно».
В неподвижной сырой глубине колодца залегла вода. Бурая, мутная, с плавающими на поверхности ольховыми листьями. На вид совершенно непригодная для питья. «Выбирать не приходится», – сказал себе Реймер и оглянулся в поисках ведра.
Но ведра не было.
«Б****».
«Вернись в дом. Осмотри крыльцо. Как-то же до тебя тут зачерпывали».
Вняв совету, Реймер, качаясь, вернулся к дому.
«Кстати. Ты помнишь, что у тебя еще есть бутылка?»
«Уже не помню».
Он, еще раз миновав лежавший у порога пластиковый контейнер с пирогом, зашел в дом и опустился к рюкзаку. Бутылка – пустая – все так же торчала из бокового кармана.
«Когда я успел все выпить?»
«Выпил и забыл, наверное. Болезнь съедает не только ощущение реальности, но и память».
«Хорошо. А как мне ею зачерпывать? Я ж не дотянусь».
«А ты посмотри на свои ноги».
Реймер опустил голову. Покачнулся.
Синие ботинки. «Мартинсы». На шнуровке.
– Один мой знакомый хакер, Кум, когда-то шнурками камеру наблюдения с дома снял… – вслух вспомнил он. – Накинул шнурок, как лассо, повис – и содрал. Я сам не видел. Об этом рассказывала Матильда…
В голове загудело, как в пустом тоннеле.
«А кто такой Кум?» – спросил внутренний голос.
Земля