сверхуглеродистая сталь, так, кажется. Такой ножик при должном усилии может разрубить рельсу узкоколейки. Опасная вещь. У меня самого такой есть. За голенищем.
– Это бонус. – Дрюпин подмигнул. – Я и тебе, кстати, сделал.
– Это какой палец? – спросил я.
– Второй… То есть левый. Сейчас еще правый попробую. Ага…
Сапоги лязгнули, подбросили Дрюпина вверх и мощно приложили его об потолок.
– Ай! – визгнул Дрюпин.
Я отпрыгнул в сторону.
– Ой! – визгнул Дрюпин и шлепнулся на пол.
Сапоги не унимались, они дергались и дергались, совершали шагательные движения. Дрюпина таскало по комнате, он переворачивал мелкую мебель и непристойно ругался. Ножи из супербулата рубили все, что встречалось на их пути, я запрыгнул на подоконник, в недосягаемость.
– Ножи спрячь! – крикнул я этому придурку.
Но то ли мизинцы у него заклинило, то ли заклинило сами сапоги, прервать свое разрушительное движение Дрюпин не мог.
– Останови их! – орал Дрюпин. – Останови, зараза!
Я собрался было это уже сделать, но для начала надо было выдать что-нибудь приличное и подобающее случаю. Я подумал и сказал:
– Уважаемые посетители музея вселенского кретинизма! Сейчас вы можете наблюдать душераздирающую по своему драматизму сцену! Иванушка-дурачок борется с собственными сапогами-скороходами, которые в свою очередь борются за независимость от деспотичного имбицила!
– Помоги! – пискнул Дрюпин. – Они меня сейчас расшибут!
Сапоги неожиданно дернулись особенно мощно, и Дрюпина снова подбросило. Он быстро перевернулся в воздухе и врубился своими суперножами в потолочное перекрытие. Сапоги отключились.
Дрюпин повис вниз головой.
– Отлично, – сказал я. – Дрюпинг, я явился к тебе, чтобы серьезно поговорить. Ты один?
– Нет! С хором кавалеристов!
– Я так и думал. Вот что я хочу тебе сказать…
– Сними меня, – угрюмо попросил Дрюпин.
– Тебя как, в профиль или анфас снять?
– Сними меня с потолка!
– Давай сначала поговорим…
– Я ни о чем не буду говорить в подвешенном состоянии! – Дрюпин рванулся, из карманов на пол посыпались гайки, отвертки, мелкий технический инструментарий.
Даже ватерпас.
– Напротив, Дрюпин, в таком состоянии только и следует говорить. Кровь приливает к мозгу…
– Заткнись и сними меня быстренько!
Я поднял с пола надфиль и стал аккуратно подтачивать ногти. Дрюпин злобно молчал.
– Дрюпин, я рассказывал тебе про то, как меня воспитали собаки динго? – спросил я через минуту. – Они воспитали меня в условиях сурового дарвинизма, в обстановке тотальной безжалостности…
Дрюпин злобно в меня плюнул, что глубоко меня оскорбило. Я взял кусок проволоки, взял тренировочную резинку, за три минуты изготовил рогатку и принялся расстреливать технического гения мелкими болтиками.
Дрюпин ойкал, но был стоек минут пять, не меньше. После того, как я в седьмой раз