медленно со скамейки поднялась. Я покачал головой. Она была одета, мягко говоря, не совсем физкультурно. Те же джинсы, вместо черно-красной куртки черная футболка, вместо тяжелых ботинок вьетнамские шлепанцы.
Шлепанцы особенно удручали. За шлепанцы Автол раскатывал на месте.
А за очки вообще убивал.
– Ты чего? – Я краем глаза искал Автола. – Ты чего так нарядилась?
– А как надо? – вяло спросила Лара.
– Как положено. Короткий черный низ, светлый белый верх. Форма. И очки. В очках нельзя.
Лара пожала плечами.
– Автол орать будет…
– Пусть орет.
– Зря… – пожал плечами я.
Увидел, что Мамайкина разглядывает меня уж совсем пристально, и растворился потихонечку. Занял свое место, седьмое по росту.
Автол снова дунул в свой безрадостный свисток. Строй выверился окончательно. Лара заняла место во второй его половине, ближе к концу. Баскетбольным ростом она не выделялась.
Физрук повернулся к лицеистам лицом.
И тут случилось то, чего опасался я.
Автол увидел Лару. Свисток выпал из его одуревших зубов.
– Это что? – Он указал пальцем. – Это что такое?
Лицеисты испуганно сплотили ряды, в результате чего Лара оказалась в пустом пространстве.
– Это что такое, повторяю я разборчиво? – сказал Автол.
Лара не ответила.
– Староста!
Староста Ирина Зайончковская робко сделала шаг вперед.
– Староста! Это что за чучело?
– Это… это новенькая…
– Она что, из деревни приехала? – громко осведомился Автол. – Из Больших Лапотников? Разве там в очках ходят?
– Я… – растерялась Зайончковская. – Я не знаю…
– Как ее зовут? Дуся Деревянко?
Класс обязательно засмеялся.
– Ее зовут Лариса… – сказала Зайончковская.
– Лариса, значит. – Автол удовлетворенно потер ладоши. – Это хорошо…
Мне стало неприятно.
Автол обожал спектакли, Автол жить без них не мог. И сейчас у него было явное настроение к спектаклю. Не, я, как всякий нормальный мальчик, тоже любил, чтобы в моем присутствии над кем-нибудь издевались и глумились, но только в меру.
А Автол меры почти никогда не блюл. Необуздан был.
– Так, Лариса, выйди, пожалуйста, вперед, – сказал Автол елейно и указал пальцем, куда именно следует выйти.
– Аверьян Анатольевич! – попыталась заступиться Зайончковская. – Она же не знала…
– Зайончковская. – Автол прострелил старосту взглядом. – Ты иногда ездишь в муниципальном транспорте? Там на стенах висят такие таблички: «Отсутствие разменной монеты не дает права на бесплатный проезд»…
– Я в автобусах езжу, – ответила Зайончковская. – И таких табличек там нет. А если человек не знал…
– На твое личное мнение мне плевать, – зевнул Автол. – А у кого-то, видимо, в ушах бананы. Я сказал, выйти вот сюда!
Автол сделал свирепый жест пальцем.