Вот просто абсолютно! И на кой им наша кровь потребовалась?
Утро в офисе началось спокойно. У кофемашины, которую держат для всех, я столкнулся с Романо. Он стоял и ждал, когда закипит чайник, чтобы сделать себе чашку крепчайшего чая. Кстати, он заваривает не пакетики. Он заваривает настоящую заварку. Такую крепкую, чтоб потом от горечи все лицо скукоживается в подобие кулачка, а во рту все вяжет, как после смеси черноплодки и незрелой хурмы. Скулы сводит в ленту Мёбиуса. Я просто попробовал вчера его чаёк. Непередаваемые ощущения.
Так вот, мы стоим у кофемашины. Он заваривает себе свой гиперчай, я жду, когда машина сделает мне крепкий кофе в чашке объемом 326 мл. Пока мой напиток струйкой течет в чашку, я иду к «сахарнице» и беру три пакетика, ложечку, кусочек лимона и веточку мяты. Ой, представляю какую мину бы скривил очередной иксперд, увидев ингредиенты для моего кофе. А мне ТАК нравится. Романо значит можно пить чай, после которого тебя можно спокойно упаковывать в компактную коробочку, потому как сам так скукожишься. А мне мой кофе, который, к слову, много вкуснее этого чая – это слова шефа, мне, значит, нельзя. Ибо mauvais-tone. А вот фиг вам. Я свободный человек в свободной стране. Что хочу, то и ворочу.
И тут он мне как бы, между прочим, говорит: «У тебя хороший прикус». Я поперхнулся лимоном, который жевал с сахаром. Лимонный сок через нос потёк наружу. Твою ж дивизию! Гад! Значит он понял, что я там был во время их беседы.
Я чихаю, я вытираю текущие потоком сопли и слезы, я кашляю, а в глазах у меня мелькают разноцветные искры. Окончательно севшим, дико хриплым голосом я спрашиваю этого невозможного субъекта: «С чего ты взял?»
«Да, наблюдал, как ты морковку ел»,– ответил он, ухмыляясь, – «и яблочком закусывал…»
Меня прошиб липкий холодный пот. «Всё!» – подумал я, – «Теперь я снова безработный…»
«Ты чего побледнел? Тебе нехорошо? Ну-ка присядь… Дыши глубже. Чего испугался? Думал я тебя выгонять буду? Расслабь крестец. Пока шеф мне не скажет, я никого пальцем тронуть не смею. Так что, твоя выходка с яблочком вчера завершилась просто ржанием начальства. Константин Петрович оценил шутку».
Дышать, как мне тогда показалось, стало легче, но вот состояние мокрости не прошло. Меня можно было выжимать.
«Сейчас попей кофейку, кстати, добавь масло бергамота, оригинальное сочетание, а после мы едем в один из медцентров. Патрон желает посмотреть на вас в работе. Сегодня будут только манипуляции над трупами».
«Ась», – не понял я.
«Двась», – в тон мне ответил Романо, – «Что слышал, то и будет. Пей кофе, и галопом к шефу в кабинет. Там ждать его и выполнять все приказы. Скажет сидеть на лапках, как пёсики – выполнять. Сидеть, облизываться, и, вывалив наружу язык, радостно лаять, приветствуя начальство».
Возразить что-либо я не смог. Да и что тут возразить? Теперь я подневольный человек. Хочешь-не хочешь, а обязан выполнять.
Ладно. Беру кофе. Добавляю все ингредиенты, размешиваю сахар (хотя тут лучше использовать мёд) и иду к кабинету шефа. Аккуратно дергаю дверь и натыкаюсь на её абсолютную запертость.
Сажусь на стульчик у кабинета шефа,