никогда не сачковал, но если по той или иной причине – устал или перегрузился – работал не так интенсивно и качественно, как обычно, Бесков сразу ставил «трояк». В то же время он чувствовал, что что-то не так, и нагрузки снижал. Говорил, пошли в баскетбольчик поиграем или в лесу побегаем. Летом часто купались. По указанию Бескова медики брали у нас кровь, проверяли, кто «закислился», а кто нет. С учетом этой информации он рассчитывал дальнейшие нагрузки.
Бесков любил тренерскую профессию всей душой, но в то же время был по натуре человеком подозрительным. Мне кажется, он не сразу стал таким, это его жизнь так сильно побила в свое время, когда он играл в «Динамо», которое курировал всемогущий Лаврентий Берия. Уже после Берии его сняли с поста старшего тренера сборной за второе место на чемпионате Европы.
И как не стать подозрительным, если, как рассказывают, Валерий Маслов с Виктором Аничкиным и Геннадием Еврюжихиным в 1970 году сдали золотой матч ЦСКА! Об этом нам при каждом удобном случае напоминал Бесков. Правда, никто и никогда этого не доказал…
Бескова можно было использовать, если в нужный момент вбросить нужную информацию. Он верил, и этим пользовались его враги и интриганы. Меня удивляла доверчивость Бескова. Он, с его возможностями и опытом, должен был понимать, что любая информация требует проверки, насколько достоверной она бы ни казалась. И уже потом действовать.
А Бесков часто принимал решения, ничего не проверив. Из-за этого многие страдали, да и он сам тоже, потому что отношение к нему со стороны игроков нельзя было назвать добрым. Подозрительность Бескова была связана еще и с тем, что он не слишком верил в профессионализм большинства футболистов, при первой возможности нарушающих режим. А многим элементарно не доверял.
В Киеве режим тоже нарушали, гуляли так, что москвичам и не снилось. Но в киевское «Динамо» отбирали по принципу «лучшие из лучших», и здоровье у всех было лошадиное. До поры до времени они могли тренироваться и играть на предельных нагрузках, даже не будучи трезвенниками. И Лобановский с ними как-то справлялся. У него в отличие от Бескова был к каждому свой подход. И если Бескова называли Барином, то Лобановского – Папой.
Мне рассказывали, что перед чемпионатом Европы 1988 года защитник киевлян Анатолий Демьяненко приехал на сбор в Италию в составе сборной СССР с лишним весом. Лобановский не стал устраивать ему разнос, как сделал бы Бесков. Он лишь заставил его играть два раза в день контрольные матчи. Лобановский разделил сборную на две команды. Так Демьяненко играл за ту и за другую, то есть по сравнению с остальными получал двойную нагрузку!
Но не жаловался. Для него Лобановский все равно был Папой. Футболисты обращались к нему Василич, а не Валерий Васильевич. Кроме молодых, конечно. Не могу себе представить, что к Бескову можно было обратиться «Иваныч».
Я потом интересовался у украинских футболистов, почему так было. Демьяненко считал, что Лобановский спрашивал очень жестко,