* * Много лет я не верил ни в Бога, ни в черта, но однажды подумать мне срок наступил: мы лепились из глины различного сорта — и не значит ли это, что кто-то лепил? Ни бесов нет меж нас, ни ангелиц, однако же заметить любопытно, что много между нами ярких лиц, чья сущность и крылата, и копытна. Успешливые всюду и во многом, познавшие и цену, и размерность, евреи торговали даже с Богом, продав Ему сомнительную верность. Бога нет, но есть огонь во мраке. Дивных совпадений перепляс, символы, знамения и знаки — смыслом завораживают нас. Человек человеку не враг, но в намереньях самых благих если молится Богу дурак, расшибаются лбы у других. Это навык совсем не простой, только скучен и гнусен слегка — жадно пить из бутылки пустой и пьянеть от пустого глотка. Взяв искру дара на ладонь и не смиряя зов чудачества, Бог любит кинуть свой огонь в сосуд сомнительного качества. Дух любит ризы в позолоте, чтоб не увидел посторонний, что бедный дух порочней плоти и несравненно изощренней. Подозрительна мне атмосфера безусловного поклонения, ибо очень сомнительна вера, отвергающая сомнения. Творец таким узлом схлестнул пути, настолько сделал общим беспокойство, что в каждой личной жизни ощутим стал ветер мирового неустройства. Какой бы на земле ни шел разбой и кровью проливалась благодать — Ты, Господи, не бойся, я с Тобой, за все Тебя смогу я оправдать. Нечто тайное в смерти сокрыто, ибо нету и нету вестей о рутине загробного быта и азарте загробных страстей. Дети загулявшего родителя, мы не торопясь, по одному, попусту прождавшие Спасителя, сами отправляемся к нему. Не зря, не зря по всем дорогам судьба вела меня сюда, здесь нервы нашей связи с Богом обнажены, как провода. Я с первых дней прижился тут, мне здесь тепло, светло и сухо, и прямо в воздухе растут плоды беспочвенного духа. Судьбой обглоданная кость, заблудший муравей, чужой свободы робкий гость я на земле моей. Когда сюда придет беда, я здесь приму беду, и лишь отсюда в никуда я некогда уйду.
Второй иерусалимский дневник
Пришел в итоге путь мой грустный,
кривой и непринципиальный,
в великий город захолустный,
планеты