Отсмеявшись, она продолжает: – Прости, я понимаю, что это не совсем прилично… Но я уже говорила, что просто не могу поверить в ваше родство.
Алекса и правда говорила это много-много раз. Каждый раз, когда мама уходила от нас.
– Придется поверить, – говорю я. – Помнишь? Это из-за меня ей пришлось пройти через операцию. Роды испортили ее идеальное тело. – Я стараюсь произнести это со смехом, но мама действительно несколько раз при мне так сказала.
– О да, конечно-конечно. Держу пари, что именно поэтому ей пришлось исправлять форму носа.
И я не выдерживаю и все же смеюсь вместе с ней. Вот почему матери никогда не нравилась Алекса. Девушка говорит, что думает, без прикрас. За это я так ее ценю.
– Да ладно тебе, ты прекрасно знаешь, что я имела в виду подтяжку живота и груди после родов.
– Сколько раз? Хм, я вроде как сбилась со счета, пытаясь вычислить, какую из частей своего тела она еще не подтягивала, – продолжает веселиться Алекса.
Она чертовски права, к сожалению. Основная причина, по которой мы переезжали с Западного побережья на восток и обратно, когда я была маленькой, заключалась в том, что мама хотела находиться поближе к самым лучшим клиникам пластической хирургии.
– Я скучаю по тебе, Лекса, – говорю я, вытирая слезы со щеки. Эти хотя бы от смеха.
– Я тоже. – Ее голос смягчается. – И-и-и… надолго ты там? Много забот? Я имею в виду, что процесс вступления в наследство, да еще такое значительное, наверняка связан с кучей проблем? Просто хочется надеяться, что ты там застряла не навсегда.
На мои плечи опускается тяжесть. Мне казалось, самое сложное я ей уже рассказала, но шесть месяцев здесь? С чего, блин, начать?
– Ну… я даже не знаю, сколько потребуется времени на это. Адвокат вкратце описал мне ситуацию после оглашения завещания, но, если честно, я тебе даже пересказать не смогу. Я была как в тумане.
– Ясен пень. У кого угодно мозги вскипели бы. Надеюсь, он это понимает.
Я киваю, хотя знаю, что она меня не видит.
– Понимает. Он приятный человек. Сказал, что поможет мне во всем. Завещание было очень специфическим. Дед прописал буквально все, черт побери. Мы встретимся с адвокатом через несколько дней. После того как родители уедут и страсти утихнут. – Я окидываю комнату взглядом. – Алекса, должна признаться, я понятия не имею, когда вернусь в Калифорнию. Это завещание… оно странное. Ты помнишь мои рассказы о дедушке? Он был потрясающим, но иногда немного эксцентричным. По завещанию я должна прожить на ранчо шесть месяцев.
– Шесть месяцев? Серьезно? – Ее голос меняется, но она не злится. Скорее, тревожится и расстраивается.
Я выдыхаю с облегчением.
– Не волнуйся. Я переведу тебе свою долю за аренду квартиры.
Честно говоря, я собираюсь отправить немного больше, но по телефону не буду говорить об этом. Я знаю, что она сто процентов откажется.
– Не-а, офигеть! Шесть месяцев. Но лишь бы ты была счастлива, Беллочка, – говорит она мне, возвращаясь к своему обычному тону.
– Я… счастливее, чем ты думаешь. Прошло