глазах что-то втягивающее, раздражающее, манящее и обещающее, ухмылка, сдержанная и задорная, словно намекала на нечто столь захватывающее, что потом долго не шла из ума. Волосы темно-русые, бородка отросла рыжая – смех да и только! И глаза не голубые, как у Ярилы-молодца, а желтовато-серые, как у Ярилы-волка, но этот волк будто вилял хвостом по-собачьи, припадал к земле, приглашая с ним поиграть, подсовывал лобастую голову под ладонь и улыбался. Все это забавляло, дразнило, влекло Веснояру, хотя она всегда знала, что предназначена для другого – если и не Вышезару, то уж кому-нибудь из Леденичей наверняка. С Травенем она могла только плясать в весенних кругах, и то если Вышезар не смотрит. А Вышезар смотрел за будущей женой, какой ее считал, и эти двое уже не раз затевали драки.
Встретив взгляд Лели, Травень подмигнул, и она опустила глаза, подавляя улыбку и пряча лицо за пышным березовым венком. С отросшими волосами, с бородкой, которую бывший «волк» еще не успел сбрить, он был похож на взрослого женатого мужчину и это ему шло, так что он показался ей сейчас почти красивым. Вспомнилась их случайная встреча на дворе у Хотиловичей – тогда Веснояра почти не разглядела его в темноте и не была уверена, что ей все это не померещилось. Но сейчас она по глазам его поняла: не померещилось. Это было и… что-то еще будет, взгляд Травеня, задорный и значительный, обещал ей это.
На площадке зарезали молодого барашка в жертву богам, окропили кровью идолы, потом старики понесли его голову и ноги на ближнее поле. Вслед за Леженем, несущим голову барашка, шел Ярила, ведя за руку Лелю, за ними парни и девушки, потом мужчины, и все пели:
Ходил Ярила по всему белу свету,
Куда он ногою – там жито копною!
Куда он взглянет – там колос взыграет!
На каждом углу поля шествие останавливалось, в земле копали ямку, лили в нее пиво, сыпали зерно из посевных запасов, а Ярила так охотно целовал свою подругу, обещая земле, скоту и людям всяческое плодородие, что народ вокруг одобрительно кричал и смеялся, а раскрасневшаяся Леля под конец стала отбиваться – чего свидетели не одобрили.
Тем временем женщины готовили в обчинах столы. Главным блюдом была яичница, а еще пироги с мясом, зелень, пиво, мед. Во главу стола посадили Ярилу с Лелей, по сторонам уселись напротив друг друга парни и девушки – сейчас, на празднике в честь юных весенних богов, им принадлежали первые места, тогда как на праздниках после сбора урожая тут сядут зрелые отцы и матери, а зимой, на солнцеворот – старики и старухи.
Усевшись между сестрами Домашкой и Лебедью – происхождение от Залома Старого обеспечивало его правнучкам весьма почетные места ближе к голове стола – Младина поправила заушницы, подняла глаза и обнаружила, что напротив нее расположился Травень. Встретив ее взгляд, он задорно подмигнул с таким видом, будто у него нечто приготовлено только для нее. Младина строго поджала губы