хоть один патрон… Но с вахты звонят, что прибыла следственная бригада.
Потом… Да ничего весёлого. Священник отказался отпевать Родиона в храме и хоронить в освящённой земле. Мать кремировала тело, а урну забрала с собой. Потом я случайно узнал, что после смерти матери её племянница урну выбросила.
Через пару месяцев, перед моим уходом на пенсию, умерла Аня. В агонии она плакала и всё просила кого-то: «Прости! Прости!»
Похожий на старика человек неподвижными глазами смотрит, как отражённые в маленьком пруду облака искажаются расходящимися от брошенного камня кругами. Слёзы мешают ему смотреть, но он видит, что в мутном зеркале проявляется лицо юноши. Искажается и исчезает. Проявляется лицо девушки. Искажается и исчезает.
Про цветы и котиков
Посвящается Т.А., долго ждавшей от меня рассказа на эту тему.
«Коты – это гангстеры животного мира»
За мою длинную жизнь всякое бывало. Но чтобы к нашей драке привлекались другие твари – это, скажу я вам, фокус. От изумления моя передняя лапа непроизвольно поднялась и расслабилась, когда я услышал, что сзади ко мне, злобно щёлкая, подбирается парочка ворон. А засранец Мээк стоит как бы в сторонке и от восторга щерится своей вонючей пастью. Зрачки же его стали, как два блюдца, в которые какой-то двуногий вместо молока налил той чёрной гадости, которой полно было в котельной, где я кантовался пару зим назад. Ну, вы понимаете, о чём я…
Изумление ушло, и я почувствовал прилив невероятной злости. Старый Ваув зовут меня, да я и есть старый, и дрался множество раз. Приходится – то за землю с едой, то за даму или за деток. Но сама по себе возможность подраться меня в восторг не приводит. Давно уже. Однако сейчас я почувствовал настоятельную потребность оторвать этому бастарду суслика и подвальной крысы уши, располосовать морду надвое, а потом прокусить хребет, как презренной ящерице.
Ну да, я занял его землю, но потому, что так положено: я сильнее. И сделал это не по своей воле, а по вине стаи мерзких псов, позарившихся на контейнеры с мусором на бывшей моей земле. С одним бы я разобрался легко, мог и с двумя. Но не со стаей. И ещё у меня пушистики. Мне ничего не оставалось, кроме как уйти на другую землю. Но все они были заняты. По большому счёту, Мээку просто не повезло, что я решил подвинуть его. Впрочем, он мне никогда не нравился – не джентльмен. Я бродил по его земле уже несколько дней и ночей, присмотрел превосходный сухой подвал и перетащил туда малышню. И за всё это время трусливый подонок ни разу не попался мне на глаза, хотя его запах висел на всех ключевых точках, а иногда откуда-то из-за угла до меня доносилось его беспокойное фырканье. Я думал, он тихо уберётся, как делают все наши, когда понимают, что противник им не по зубам. А он вот что удумал – вороны!
Да нет, эти-то в своём праве, признаю – я и правда присматривался к их гнезду в кроне огромного тополя на краю пустыря. Вычислил его я только вчера, и по чистой случайности – птенцы сильно распищались. Обычно воронье гнездо хрен отыщешь. Я бы уже