направился к пленному. Тот принялся бешено вращать глазами и мычать – рот его был заткнут. Вдруг командир остановился и повернулся к Яну.
– Не хочешь сам узнать, как это бывает? – спросил он. В его зелёных глазах плясали блудливые бесенята. – На, отведи душу.
Он рукояткой вперёд протянул Яну нож. Тот глянул на оружие, зачем-то посмотрел вверх, на лениво раскручивающиеся лопасти пропеллера, и неожиданно сам для себя кивнул.
Почему бы и нет?
Первого человека он заказал году в 90-м – какой-то не в меру шустрый мент, который сунул нос в затеянную им тогда автомобильную афёру. Начальник охраны порекомендовал человека, тому заплатили аванс, он сделал дело, а потом исполнителя тоже убрали – так тогда было принято. А дальше… Пара директоров заводов, глава районной администрации, несколько уголовных авторитетов, популярный телеведущий, который умудрился объехать Яна на кривой кобыле, возглавив им же, Осининым, приватизированную главную телекомпанию страны и перекрыв Яну все доходы от рекламы. Телекумира застрелили в подъезде его дома, и вся Россия рыдала над ним. Рыдал на похоронах и Ян – он умел это делать, когда надо. Позже будут ещё несколько журналистов. Одну известную либеральную самочку он приказал завалить уже в эмиграции – исписалась, повторялась. Толку от неё уже было мало: чеченская тема теряла актуальность, но убийство известной оппозиционной публицистки должно было здорово ударить по ненавистному президенту, выпихнувшему Яна из страны. Другой жур – из очень известного издания – вскрывший (довольно точно, надо сказать) часть тайных дел Осинина. Этому просто необходимо было заткнуть пасть. Ну и другие… Много.
Но сам он пока никого не убил. Надо же когда-то начинать…
Ян взялся за костяную рукоятку ножа, которая устроилась в его ладони, как влитая. Прекрасный охотничий нож из дамаска. По лезвию выбиты фигуры оленей. Ян готов был поклясться, что этот клинок ни разу не вспарывал оленью грудь – не для того носил его командир отряда «Свободной Ичкерии». Своей фирменной подпрыгивающей походкой Ян подошёл к связанному мальчишке, встал перед ним на колени и сходу сильно провёл лезвием под подбородком. Кровь хлынула обильно, Ян почувствовал на лице тёплые брызги. Это возбудило его, и он с азартом стал водить ножом. Хрипы убиваемого, его конвульсии, летящие в разные стороны капли крови и кусочки плоти – всё это доставляло Яну настоящую радость. Адреналин буйствовал в крови. Осинин остановился, только когда командир схватил его за плечи.
– Хватит уже, голову почти отрезал. Молодец, не ожидал от тебя. Нож забери. На память.
В вертолёте выкупленные солдаты и даже охрана с ужасом глядели на покрытого кровью Осинина. А тот неподвижно сидел, закрыв глаза и положив на колени нож, кровью пачкающий брюки от известного кутюрье. Вдруг он распахнул глаза, широко размахнулся и выбросил оружие в открытый проём, под которым проплывал горный лес. Потом стал неудержимо блевать. Охранники деликатно отвернулись. В районный центр его ввезли закутанного в длинный кожаный